Так бывает, Джек, она просто стучится в дверь,
Открываешь ей, а она там стоит босая,
Так наивно с надеждой сверлит тебя глазами,
И ты, ясное дело, впускаешь ее в свой дом.
Ведь она не какой-нибудь дикий, опасный зверь
Говоришь, соблюдая приличия, мол, «Идем,
Незнакомка, чувствуй себя как дома»
Потому что в ней нет даже капли чего-то злого,
Ни корысти в глазах, ни яда под языком.
А она, улыбнется, мяукнув свое «Спасибо»
Аккуратно, как кошка, дойдет до твоей гостиной
Поглядит на картины, диваны, огонь в камине,
На коллекцию редких пластинок и старых книг,
А потом повернется к тебе, как дитя, наивно
И растопит в секунду громадный грудной ледник.
Так бывает, Джек.
А потом она просит чая.
Ты бежишь одурманенный новым, внезапным счастьем
Убеждаешь себя, что, мол, все это не случайно,
И горячее сердце - карта червовой масти,
Наполняет озябшие ребра безумной страстью.
А потом вы вдвоем пьете чай, укрываясь пледом,
Ты читаешь ей самой первой свои стихи,
Отпускаешь ей все ошибки, слова, грехи
И становишься словно волк бесконечно предан,
Безгранично верен и добр
И поэтому – слаб.
Но твоя беззащитность ничуть тебя не пугает,
Ты ведь знаешь, что в ней, как и прежде, ни капли зла
Ты же помнишь ее, как за дверью она, босая,
Улыбаясь, наивно смотрела тебе в глаза.
А потом, через месяц, год или, может, больше
Но по правде, Джек, много лучше, всего неделю,
Ты проснешься, как будто хлопнул господь в ладоши,
В белоснежной, холодной и слишком пустой постели.
Ты конечно обыщешь по тысяче раз все комнаты
И прочешешь свой двор, а после и весь район,
Обезумевший, горем сломанный, вдвое свернутый,
И вернешься ни с чем - разворован и истощен,
Это самая страшная, верно, из всех потерь:
Закипает кровь, сводит грудь и ломает кости.
Так бывает, Джек, она просто стучится в дверь.
Говорит:
«Мое имя – Любовь, я пришла к вам в гости»
