В сорок втором взяли Аджимушкай
Длилась сто семьдесят суток осада:
Тысячи жителей сгинули в рай,
Воины гибли и за крымский край,
И за страну, была жуткой блокада.
Смело сражались, пугая врага,
Верно служили своим в катакомбах –
Будни обычные фронтовика.
вместо постели, небес, потолка –
Камень ракушечник - крепость от бомбы.
Вместе солдаты, народ из Керчи
Эти пол года в аду прибывали.
Были штабные, связисты, врачи,
Были строители и слухачи –
Те кто бессменно друг друга спасали.
Госпиталь принял зеленку и йод.
Был аспирин, чистый спирт, валерьянка.
Руки хирурга искали подход
К каждому. Что пациент не умрет
Верила и медсестра-партизанка.
В черных подвалах безжизненных нор
Без теплоты мерзли малые дети.
Голод свирепствовал, скашивал мор,
Смертью дышал каждый зал, коридор –
Газ разъедал жизнь в любом непоседе.
Многих унес проникающий яд,
Сотни загнулись от диабета –
Был забит сахаром временный склад.
Выжившим снились рассветы, закат.
Воду достать – означало «победа!».
Капля за каплей стекала струей
Влага по сводам, как в чашу Грааля.
Пили соленый и мутный настой.
Или тянулись к колодцу с водой
Что на поверхности, кровь проливая.
Позже взорвали фашисты кудук.
Все же проникли враги в катакомбы,
Братские видя могилы вокруг.
Изнеможенных сто выживших рук
Бились последними в бункере темном.
