Мать шла по лесу и плакала.
Нечасто увидишь, как она плачет, ибо она была не из тех, кто расстраивается по пустякам.
Мать была привычна к тяжелому труду, и её не сломили печали и горести.
Даже прошлой зимой, в тот ужасный день, когда их отца принесли домой лесорубы, рассказав, как его придавило сосной, - даже тогда дети видели, что мать не плачет, она была бледна и спокойна и утешала маленьких, которые испуганно ревели.
Их большой, сильный, весёлый отец умер!
Разве могут теперь радоваться мать и дети!
Но мать посадила их к себе на колени и напомнила им о том, каким добрым и весёлым всегда был их отец, и они, ради своего отца, тоже должны постараться расти добрыми и весёлыми людьми.
Ведь отец смотрит на них оттуда, где он теперь пребывает, и ему горько было бы видеть своих детей мрачными и хмурыми.
И дети это хорошо поняли, ибо они знали, что отец не любил, когда они ходили с унылым видом.
А потом стали думать, как же матери одной прокормить себя и своих детей.
Многие в их приходе предлагали взять кого-нибудь из сироток к себе домой, ибо дети лесоруба славились хорошим воспитанием, но мать не смогла оторвать от себя ни одного ребенка.
Ей казалось, будто отец завещал ей, чтобы они с детьми держались вместе.
Поэтому мать нанялась к богатому крестьянину подёнщицей, обрабатывать клочок земли пять дней в неделю.
Мать была здоровой и сильной, и все бы шло хорошо, но хуже всего - то, что приходилось часто бросать дом и детей.
Тогда она собрала детей и посоветовалась с ними как быть.
И детишки горели желанием помочь своей матери.
Им так хотелось остаться в усадьбе Бьеркбакке.
Трудиться они были приучены сызмальства, так что работы они не боялись.
Так и решили.
Нильс, которому скоро исполнится двенадцать лет, будет работать по хозяйству, колоть дрова, носить воду, ухаживать за скотом - и коровушкой, и поросенком, и четырьмя овечками, - и ещё следить за садиком.
Восьмилетний Лассе будет помогать старшему брату убираться, носить дрова, пасти овец.
Майя, которой пошел одиннадцатый годок, будет доить корову, готовить еду, убираться в доме и присматривать за младшенькими, особенно за малюткой Анной, которой всего лишь два годика.
А помогать ей будет шестилетняя Черсти, которая умеет подметать, мыть посуду, сидеть с малюткой Анной и прочее.
Тогда мать может быть спокойна.
Обрадовались ребятишки маминым заданиям и тут же взялись за работу.
Дело пошло даже лучше, чем мать могла ожидать.
Все было прибрано и приготовлено, когда она возвращалась по вечерам домой, и дети оставались послушными.
Они теперь чувствовали себя взрослыми и умными.
Мать иногда не могла сдержать улыбки, слушая, как её детки с серьёзным и умным не по годам видом рассуждают о чём-нибудь, словно взрослые.
Так и продолжалось некоторое время, но вскоре детей будто подменили.
Возвращаясь по вечерам домой, мать заставала дом и двор грязными и запущенными.
То каша подгорит, то печка остынет.
На дворе мычит корова, прося пить, плачет чумазая
Анна, а дети ссорятся и валят вину друг на друга.
Правда, им было стыдно, когда мать корила их, и они обещали исправиться, но на следующий день всё опять начиналось сначала.
Об этом и думала теперь мать, плача в лесу.
И вспоминала она, как они с отцом всегда стремились воспитывать детей трудолюбивыми и верными долгу, как они радовались своим ребятишкам и гордились ими.
Что будет дальше?
Так думала мать.
Наверное, ничего не остается, как отправить детей на все четыре стороны, пока они совсем не одичали.
Мать, вся в слезах, спешила домой и не заметила, как ей на встречу по лестной тропинке идет маленькая старушка.
Остановившись прямо перед матерью, она испытующе посмотрела на нее.
- Никак, случилось что? - спросила старушка.
- Да нет, ответила мать и хотела идти дальше, ибо она была не из тех, кто будет жаловаться на своих детей чужим людям.
Но старушка удержала её за кофту.
- Что-нибудь с детьми? - снова спросила она.
- Откуда вы знаете? - удивилась мать.
А про себя она в отчаянии подумала:
Неужели все зашло так далеко, что о моих ребятишках уже люди судачат!'
- О, я знаю много такого, чего другие не ведают, - молвила старушка с лукавой улыбкой. - Недаром меня зовут толковая Кайса.
Наконец мать узнала ее.
Это была та самая 'толковая старушка', к которой многие шли за советом и которая, как говорили, умела колдовать.
- Дело вовсе не в твоих ребятишках, - сказала старушка. - Это всё дети пономаря, их четверо, и они только и знают, что играть и шалить целыми днями на пригорке.
Об этом мать раньше не задумывалась, но теперь она вдруг поняла, что так изменило ее детишек, и ей стало жалко их.
- Неудивительно, что дети хотят немного поиграть, - сказала она. - Их ведь жалеешь, если они трудятся не покладая рук.
- Ну уж нет, труд всегда идет лишь на пользу, - возразила старушка. - А дети твои были гораздо веселее и бодрее, когда трудились, чем теперь, когда они ленятся.
Тебе не следует сейчас быть слишком мягкой с ними.
Услышала мать эти слова и опять расплакалась.
- Видите ли, - сказала она. - Нет у меня больше сил заниматься их воспитанием.
Вы, верно, считаете, что я должна задать им трёпку, когда прихожу уставшая вечером домой, соскучившись по ним за целый день.
- Ну-ну, матушка, не плачь, - проговорила старушка, и ее суровое лицо просветлело. - Я не даю советов, если меня об этом не просят, но толковая Кайса все равно найдет способ помочь тебе.
Только не падай духом!
Кивнула старушка и пошла своей дорогой.
А мать вытерла слезы и заторопилась на работу.
Дети в избе позавтракали и нехотя посмотрели вокруг.
Надо убраться, помыть посуду, принести в дом дрова и воды, присмотреть за скотом, - короче, дел было много, но никто не хотел заниматься ими.
Вместо этого Нильс и Майя начали спорить, кому что делать, но вдруг дверь внезапно открылась и на пороге возникла согбенная старушка.
- Какие славные ребятишки, - сказала она, - прилежные и покладистые!
Дети в изумлении уставились на старушку.
Она говорила так, словно насмехалась над ними.
- Я подарю вам новую, чудесную метлу, – продолжала старушка, – она такая необычная, и она вам пригодится!
Старушка заковыляла к детям и поставила у печки метлу с длинным черенком.
- Пользуйтесь на здоровье и прощайте! - проговорила старушка и скрылась за дверью, прежде чем дети успели вымолвить хоть слово.
- Что это за глупая старуха, и что нам теперь делать с её метлой? - пренебрежительно бросил Ниссе. - Ну ладно, всем пока, я пошел удить рыбу с ребятами пономаря.
- Сперва наколи дров, - рассердилась Майя, - у нас не осталось ни щепки.
И вода тоже кончилась.
- А мне плевать, - заявил Ниссе, - пусть другие надрываются.
И он взял свою шапку, готовясь улизнуть.
Но можете себе вообразить!
Метла отскочила от печки прямо на Ниссе и с размаху стукнула его.
Ниссе вскрикнул, а вместе с ним и остальные, от страха.
Не помогло мальчугану и то, что он выбежал на пригорок.
Метла последовала за ним.
Только после того, как эта самая метла основательно поколотила Ниссе, он наконец схватил ведерко и побежал к колодцу за водой.
А метла сразу же скромненько встала в уголок у печки, словно она - простая метла и ничего больше.
Черсти и Лаосе разинули рты от изумления, а Майя начала поскорее убираться в доме.
- Помоги мне убрать со стола,
Черсти, - попросила она.
- Не-ет, - протянула Черсти, но тут же заметила, как метла пошевелилась в уголке.
- Да-да, видишь, я уже убираю, - закричала она и кинулась собирать тарелки со стола, стараясь не приближаться к загадочной метле.
Ниссе принес воды, косо посматривая в сторону метлы.
И решил он незаметно улизнуть, чтобы не колоть дрова, но ничего у него не вышло, ибо метла снова настигла его.
На этот раз он получил лишь пару ударов, потому что живо схватил топор и принялся колоть дрова.
- Мать просила нас прополоть сегодня бобовые грядки, - сказал он Лассе, - иди начинай, а я пока присмотрю за поросёнком.
- Сам иди, - заявил Лассе, но не успел он это сказать, как тут же получил удар от ужасной метлы.
Мальчик выбежал из избы и принялся полоть грядки, да так старательно, как никогда раньше.
Тем временем Майя и Черсти молча перемыли всю посуду, изредка бросая взгляды на метлу.
- Знаешь что, - сказала Майя Черсти, - пойдем в лес собирать чернику и возьмем с собой малютку Анну.
Тогда мы сварим на ужин кашу с черникой, как раз к приходу матери.
- Но ведь мама сказала, чтобы мы сегодня обязательно вымыли пол, - напомнила Черсти. - Мама говорила, что он у нас такой грязный.
- Ну, это мы можем сделать и завтра, - рассудила Майя, - а сегодня сходим в лес за черникой вместе с дочками пономаря Гретой и Анной.
- Берегись,
Майя! - вдруг воскликнула Черсти, ибо к сестре уже подскочила метла.
Майя немедленно схватила ведро и щетку да так проворно начала скрести пол, что вскоре он просто заблестел.
А Черсти тем временем вывела малютку Анну на двор.
Посадила она кроху в траву на солнышке и дала ей деревянную ложку да жестяную миску, поиграть.
Сама же Черсти растянулась рядом.
Так чудесно было дремать на солнышке, что Черсти чуть было не уснула, и тут вдруг она почувствовала совсем рядом с собой ужасную метлу.
Вскочила Черсти и увидела, что малышка направилась к хлеву и протянула ручку, чтобы схватить растущую возле крапиву.
Черсти успела отдернуть сестричку в последний момент.
Но одну ручку та уже обожгла.
Заплакала кроха, а Черсти принялась дуть ей на ручку.
- Побей меня, - попросила Черсти метлу, – я действительно этого заслуживаю.
Но метла уже исчезла в избе.
Мать была обрадована и удивлена, вернувшись домой.
Пожалуй, целую неделю она не видела, чтобы дом и двор были такими чистыми и прибранными.
Стол был накрыт, и в котелке дымилась каша.
Малютка Анна, умытая, спала в кроватке.
Дети выглядели аккуратными, но несколько угрюмыми, подумала мать.
- Дорогие мои детки, сегодня вы доставили мне большую радость, - сказала мать. - Давайте устроим себе приятный вечер, как бывало прежде?
Что, если я расскажу вам одну из отцовских сказок?
Дети просияли.
Самым интересным было раньше слушать рассказы отца, а он згал множество длинных и замечательных историй о всяческих приключениях.
Он рассказывал о старых добрых временах и о том, что слышал в детстве от своего дедушки; а иногда он рассказывал о своих собственных приключениях в разных странах, ибо отец в молодости был моряком.
Дети собрались вокруг матери на деревянной лавке, и она рассказывала им разные истории до тех пор, пока не угас жар в печи и не стемнело.
Давно у них не было такого чудесного вечера.
На следующий день дети оказались еще более усердными и старательными, чем накануне, но все равно метле пришлось пару раз выскочить из угла: ребятишки немного поссорились, ибо каждый хотел себе работу полегче.
В раздражении Нильс попытался бросить несносную метлу в огонь, но ничего не вышло, он лишь получил удар черенком по пальцам, и они потом долго ныли.
В конце концов дети так осерчали на метлу, что объединились против неё.
Они тихонько посовещались за углом дома и решили, что вчетвером они окружат метлу, как бы ненарочно, а потом Нильс подаст знак и они одновременно схватят ее и быстро бросят в печку.
Но ничего не получилось.
Вместо того чтобы сгореть в огне, метла выскочила из печки, пролетела над их головами и начала колотить всех четверых с такой силой, что они в испуге закричали:
- Ой, не надо, дорогая метла, не надо, мы больше не будем!
Вернувшись домой, мать увидела, что и в этот вечер все в избе прибрано.
Похвалила она своих деток ещё больше.
- Что меня больше всего радует, - сказала она, – так это то, что вы сами решили стать послушными и прилежными, чтобы доставить своей матери радость.
Если бы вас принудили к этому суровым наказанием, то радости было бы меньше.
Дети смущённо посмотрели друг на друга.
Никто из них не решился рассказать о метле, но все они ощутили угрызения совести.
Поняли они, как плохо относились к матери, и решили, что отныне надо самим быть послушнее, а не ради
Этой дурацкой, глупой, старой метлы'.
- Мама, - вдруг сказала Майя и потянула мать поближе к углу, где стояла метла. - ответь нам громко и ясно: можно нам пойти завтра в лес собирать чернику, когда мы закончим уборку в доме?
- Да, мама, - подхватил Нильс, - ответь мне тоже погромче: можно мне пойти завтра ловить рыбу, когда я все сделаю?
- Конечно, дорогие мои, - ответила удивлённо мать, - если поторопитесь с работой, то и в лес успеете.
Славно будет полакомиться рыбой и ягодами, не забудьте только взять с собой малютку Анну!
- Слышала?
Слышала, ты! - торжествующе провозгласил Нильс.
- С кем ты разговариваешь,
Нильс? - удивилась мать.
- Ни с кем, - ответил Нильс.
Не следует бросать детей одних, подумала мать.
И она сказала:
- Идите ко мне, детки, давайте-ка поговорим, пока я латаю штанишки Лассе.
И в маленьком домике стало весело и уютно, как прежде.
Дети с нетерпением ждали по вечерам мать, и она радовалась, что успевала пообщаться с детишками, вместо того чтобы доделывать за них работу или ругать их за непослушание.
Но на метлу дети по-прежнему сердились, хотя она теперь тихо стояла в своём углу.
Одна только Черсти помирилась с метлой, и однажды она похлопала ее по черенку и сказала:
- Спасибо тебе, дорогая метла, за то, что ты порадовала нашу маму!
Но Черсти-то со всеми была ласкова и приветлива.
Наступила суббота, и мать осталась дома.
Она обычно затевала большую уборку и тут впервые обнаружила новую метлу, стоявшую в уголке.
- Нет, посмотрите-ка, что за прекрасная метла, - воскликнула мать. - Где вы ее взяли?
- Не трогай её, мама, не трогай! - закричали в один голос Лассе и Черсти.
- Почему? - спросила изумлённая мать.
Она взяла метлу в руки и повертела ее.
Метла вела себя тихо, как ни в чем не бывало.
Тогда Лаосе придумал, что надо сделать.
- Мама, брось её в огонь, - горячо зашептал он. - Брось её скорее!
- Бросить такую чудесную вещь в огонь? - удивилась мать.
И тут малютка Анна, державшаяся за юбку матери, увидела метлу.
- Плохая метёлка, - пролепетала девочка. - Плохая метёлка, она побила Ниссе,
Лассе,
Майю, аи-аи!
- Что ты говоришь, малышка, - сказала мать. - Неужели Ниссе ударил Майю и Лассе метлой?
- Ну, конечно, нет, - вмешалась Майя, - Анна говорит глупости.
Но все дети выглядели такими смущёнными и пристыженными, что мать не могла взять в толк, что с ними такое.
- Надеюсь, вы не взяли эту метлу без разрешения? - спросила она детей.
- Нет, мама, нам принесла ее одна старушка, - поспешила ответить Майя. - Не пора ли задать корм поросятам, а?
- Послушай,
Нмльс, - сказала мать, - вы что-то утаиваете от меня.
Ты самый старший, вот и расскажи мне обо всем по порядку!
И Нильс, запинаясь, рассказал о метле, да и другие дети вставляли по словечку, ибо им хотелось поведать матери обо всех странностях, которые происходили с ними.
Мать слушала их молча.
Она была серьезна и уже не так радостна, как раньше.
- Значит, вот почему вы стали такими послушными в последнее время, - сказала она.
Я-то думала, что вы меня любите и хотите мне помочь, а вы просто боялись побоев.
- Мамочка, не надо расстраиваться из-за этого, - сказал Ниссе. - Когда тебя не было дома, мы легко забывали, что надо быть послушными и усердными, и очень хорошо, что метла за нами следила.
- Да, но что же будет потом, - вздохнула мать, - когда вы станете взрослыми и рядом не окажется ни матери, ни метлы?
Как же вы сможете стать честными и трудолюбивыми людьми, если вы привыкли, что вас вечно метлой подгоняют?
- Поверь нам, мамочка, - сказала Майя, чуть не плача, - что мы будем трудиться не ради этой дурацкой метлы, а ради тебя, потому что мы тебя любим и хотим тебя порадовать.
Можешь запереть метлу в шкафу.
Вот увидишь, мы будем работать не хуже, чем раньше!
Так мать и сделала, и к своей радости, она увидела, что дети вели себя хорошо.
Правда, иногда случалось, что метла начинала постукивать в дверцу шкафа, когда Лассе или Черсти не слушались старших.
Но достаточно было одного напоминания, чтобы они снова начинали вести себя как следует.
Так, в любви и согласим, прошло лето, и однажды осенним вечером, когда все сидели за ужином, в дверь постучали и вошла маленькая толковая старушка.
- Здравствуйте, - сказала она, - я хотела бы знать, нужна ли вам еще моя метла?
- Спасибо, матушка Кайса, - ответила мать. - Вы оказали мне большую услугу.
В тот же миг в шкафу застучало, загрохотало, и мать распахнула дверцу.
Метла выпрыгнула наружу и пропела:
Забери меня,
Кайса, домой!
Я стою пять недель сам не свой,
Жду, когда же наступит покой.
- Сними колпачок,
Ниссе Пер, пусть дети тебя увидят, - проговорила старушка, и тотчас перед ними возник маленький сердитый мальчуган.
В руке он держал метлу.
- Ты здесь больше не нужен? - спросила его старушка.
И гном, а это был именно он, ответил:
Тридцать дней назад я задал им трепку,
И с тех пор томлюсь здесь без всякого толку.
- Тогда тебе лучше отправиться в путь, - сказала старушка.
Ниссе Пер сел верхом на метлу, натянул на голову свой серый колпачок и мигом вылетел в дверь.
- Пойду, пожалуй, за ним следом, погляжу, куда он полетел, - сказала толковая
Кайса. - Может, он понадобится где-нибудь в другом месте.
А вам всего доброго!
И она скрылась за дверью.
Но вдруг снова заглянула в комнату:
- Если вам опять понадобиться метла, то скажите мне, - напомнила она.
Но дети хором закричали:
- Нет-нет, она не понадобится!
И метла действительно больше не понадобилась.
Дети доставляли с тех пор своей матери только радость.
А Нильс теперь совсем взрослый и работает поденщиком вместо матери, и все охотно помогают друг другу.
Но если кому-то понадобится взять на время метлу у толковой Кайсы, вы только скажите ей.
Живет Кайса прямо в лесу, в низенькой серой избушке с крышей из дерна.
Дверь покосилась налево, а окно - направо, и растущие рядом синеглазки достают до конька крыши.
