Мертвая принцесса
В далёком и страшном холодном краю
Деревья укрыли могилу мою.
Средь голых ветвей и сети из плюща
Я сгинула, правду и силы ища.
И вот я лежу не в хрустальном гробу –
Принцесса не смеет нарушить табу,
Не смеет за истиной в чащу пойти.
Я в том виновата – нет больше пути.
Мне черви сожрали в мгновение глаза,
В них больше не вспыхнет сапфиром слеза,
А птицы же вырвали грешный язык.
И легче молчать, как народ мой привык...
Меня не спасёт белокурый король –
Мне больше неведомы ужас и боль,
Но я не почувствую снова любви.
Целуй мертвый рот – но меня не зови.
И вновь не услышать мне музыки струн,
Меня не пробудит великий колдун,
И голос подруги прекрасной моей
Не скрасит стихами темнейших ночей...
Сгнию и осыплюсь я, точно сирень,
И ляжет на прах мой от дерева тень.
В далёком и страшном холодном краю
Деревья укрыли могилу мою...
Сталинград
Багрянцем налитое небо,
Огонь, удушающий дым.
Разбитый, разрушенный город
И красная Волга за ним.
И мраком глаза застилает
От боли всех сильных людей –
Что дом свой родной отстояли
Без жалости к жизни своей.
Теперь же – взгляни. Лишь руины
Краснеют средь наших домов.
И Волгу мы помним лишь синей,
И сами не знаем оков.
У нас остаётся лишь память
О тех, кто прошел через ад.
О том, как сражался за правду
Наш город – тогда Сталинград.
Персефона
Сменяется солнце черным огнем,
Сгорают свобода и радость в нем.
А руки чужие как страшный сон –
Но ты королева, и вот твой трон.
Пусть вянут цветы, что в твоих волосах,
Он – твой повелитель и сеет страх.
Он вправе тебя был из жизни забрать,
А здесь не услышит великая мать –
Вся власть ее там, где оливы растут,
Кричать в царстве мертвых – бессмысленный труд.
Теперь вместо неба – подземный свод.
Никто никогда здесь тебя не найдет.
9 мая. Бойцам
Бойцов в войну погибло сотни тысяч,
Победам всем – ужасная цена.;
Но люди те не смели подчиниться,;
И ими отвоёвана страна.;
Они не знали – будут ль помнить их,;
Слагать стихи им, воспевать и славить.;
Но выбор сердца, верно, правдой тих;;
Ведь почести сражаться не заставят.;
И памятью проникнуто незримой;
Вокруг всё. День мы посвятили им:;
Война была страшна, неумолима...;
Мы помним, и гордимся, и скорбим.
Колодец
Неглубокий колодец. На дне бессловесная;
Я.
Ледяная вода заковала – и не надо больше дышать.
Вижу в круге кусок уходящего попусту дня,
Что ж.;
Пусть холодная ночь наступает – ладоням моим под стать.
Хорошо цепенеть, забывая о том, кто я есть.
Жаль, что прекрасного здесь лишь кусочек лилового неба.
Сколько раз заводила я снова печальную песнь,
А она превращалась в мой вопль обвинений и бреда?;
Вот и хватит. Не надо, ответов я знать не хочу,
Знайте, мне всяко приятней быть статуей мертвенно-бледной.
Никаких вам "должна", никаких вам "смогу по чуть-чуть".
Не могу. Не должна. Да и сил моих тоже нет, верно...
Так и буду лежать. Хоть у края колодца рука...
Нет, не манит. Никак и ничем не зовёт – только ждёт.
Звёзды в круге скрывают без жалости облака...
Может, встану
Чтоб видеть всё
