Жизнь для других и радостней и слаще, а к нам она на милости скупа.
Вселенная — нехоженая чаща, таинственная темная тропа,
И верстовые ставят здесь столбы
Не сыновья, а пасынки судьбы.
Герой тысячелик — а больше масок у вечного (живучего!) врага.
Чем гуще лес, тем меньше ярких красок, и если жизнь хоть каплю дорога —
Смотри вперёд (и пристальней — в прицел:
Пока защита действует — ты цел).
Что может ждать на выходе из леса — вернее говорить, из тупика —
Король-преступник, спящая принцесса, смерть сына на руках у старика?
Охотник или жертва? Выбор твой.
Вот я иду — и лес встаёт стеной.
Фиксируя с дотошностью педанта круги и точки на своём пути,
Ты можешь быть Орфеем или Данте — кто знает, сколько нам ещё идти.
Верь хоть во что — назад не повернуть.
Легко ль сказать: "Я выбрал этот путь"?
У хищных джунглей схожая природа (любой Запретный — заповедных клон)
Но что тебе — Бирнам или Кад Годдо, другим — уединённый Брокилон:
Войдёт не всякий (выйдет ли живым —
Нам не предскажут зеркала и дым).
...И вот — тела, укрытые плащами. Печальный, но предвиденный итог.
Здесь разойдёмся, друг мой. Не прощаюсь. И не забудь моих последних строк:
Во всём, что будет дальше — выбор мой.
Иду вперёд — а лес идёт за мной.
Иду вперёд — и лес идёт со мной.
