Своё

Где-то за облетевшим садом, за разбитыми беседками,

За маслобойкой, сожжённой дотла бывшими соседками,

Вбилось в скулы, в косы, в оголённый живот:

«Не имей своего, не имей своего, не имей своего!»

И понеслось к дочерям и внучкам от сошедшей с ума праматери,

Въелось, вгрызлось, обернулось родовыми печатями.

От бывшей богатой жены да завидной невесты:

«За своё платят болью. Не имей своего места!»

«Ни тебе не нужно, ни детям твоим!»

Судьба теперь засчитывает разве что троих.

Трое – уже какое-то обоснование

Для глубин семейного самосознания.

И крутятся прабабка, бабушки и тётки,

Крутится мама – все бездомные сиротки.

Жилищный вопрос бьёт умело под дых.

Я смотрю на них, я смотрю на них:

Скрученное заморозками родовое древо,

Веточки-листики, выращенные неумело.

Плачу по всем, кто мыкался по лачугам,

Обнимаю мысленно, грозясь судьбе-сволочуге.

Я поднимаю голову, кулак и родовое знамя,

Я поднимаю всех, рождённых мной, и всех, стоящих за нами.

Печатаю заново, набело, перебиваю буквы протеста:

«Нас теперь много. Нам нужно своё место!»