Петух поет! Какая редкость
В голодный бесприютный год.
Пророческая светит ветхость,
И ветхий дремлет небосвод.
Печать ее на всем: рубахе,
Ботинках стоптанных, пальто,
И ворот черный в редком прахе,
Все превращается в ничто.
Петух поет! Трехкратным кличем
Готов кому-то пособить,
Его нечаянным величьем
Заслушаешься. Как тут быть?
Поет петух! И чем ответить
На вызов жизни, голи, нам,
На неожиданном рассвете
И жалким дням и жалким снам.
Поет и все! Нигде не виден,
И не вблизи и не вдали,
Поет ли он, кричит в обиде,
Еще неясно для земли.
В каком убежище он, скрытый
От нас, от хищнических глаз.
Поет петух! Давно забытый,
Все воскрешающий рассказ.
ОТЕЦ
Вновь руки сжаты на груди,
Но тает прежнее упорство,
Ты говоришь: там зверь внутри
С тобой вступил в единоборство.
О жизнелюбец бедный мой!
Не зверь воротит твое чрево,
А вечное качнуло Древо
Тебя над пропастью земной.
ВОСТРЯКОВСКОЕ
Уже проник печальный гений
В мое тревожное нутро, —
Не даты смерти, а рождений
Перебираю я в метро, —
Все ближе сходятся с моею
Иль повторяют вновь мою
На плитах, через всю аллею
И где б ни сел я на скамью.
О, сколько мрамора, гранита,
И сколько камня, изразца,
На коих дата моя вбита
Бессмертной силою резца.
Уйду от этого разгрома,
От этой гладенькой земли
Берез цветущих и черемух,
Где тянут золото шмели.
1953
