До девяти утра четыре часа
На берегу туман и, кажется, четыре часа до первых лодок на невидимый берег
Четыре часа до открытия банков и фондов
Ещё, примерно, четыре часа не увидеть, как чайки кружат над водой в ироническим рондо
Четыре часа до того, как я снова пишу в путевые анкеты несуществующие адреса
Три часа до открытия храмов, спортзалов
Три часа до начала часов посещений, то ли в букетах, а то ли — в хвост на затылке
Три часа до открытия почты, но я не взял писем
Три часа до начала словесного счастья о том, как ты от меня, или, ну, кто угодно, но — независим
Три часа до моего отправления на пароме для тех, кому быть вторым мало
Два часа до открытия твоих губ, до открытия век
Два часа до открытия закона о непритяжении способом высших проб, но ошибок
Два часа до открытия первых кофеен
До открытия, под взгляд в потолок, как путь друг от друга, в любом направлении, прост и прямолинеен
Два часа до открытия кранов, дверей, новостей не о нас, белых, как снег
Час до открытий о том, что покинутый берег уходит на дно
Час до открытия, ещё не проснувшихся, но уже успевших устать, ступеней в прибой
Час до того, как я разорвусь пополам
Не выдержав знать о тебе целый мир, остающийся на берегу и ещё один — ждущий в тумане, вон там
Час до штрафов: ты в моём сердце, и это — два существа, а я заплатил за одно
И не минуты до странной догадки о том
Что лучше не знать и минуты до времени, как я рассмотрю, на губах пристани
Её последнюю пену или же первое её молоко
От места, в котором мы встретились, до этого берега — целая жизнь. Как может быть правдой, что ты так далеко?
До первых лодок в туман — четыре часа. Но выстояв жизнь впереди без тебя, четыре часа я точно выстою.
