Я уходила как крейсер

Я уходила, как крейсер идет на мины,

Превыше всех чувств я ставила чувство долга.

Когда моя слабость шептала ему: возьми меня...

Возьми меня.

Я протыкала себя иголкой.

Любые счастливые лица - чужие лица.

Ни одного взаимного поцелуя.

Мир состоял из преступников и милиции,

Из тех, кто страдает и тех, кто за них воюет.

А я умудрялась весело совмещать,

Хотя меня не учили таким вещам.

Однажды, конечно, крейсер осел корытом,

Железные тросы не выдержали нагрузок.

Глаза оставались зрячими и открытыми,

Но были они открытыми словно шлюзы.

Знакомое выцветает, став неизведанным,

Ударит по шее, тяжелое, как топор.

Единственной формой любви остается преданность.

Другого я не могу признать до сих пор.

Ладони передо мною лежат - каноэ,

Плывет лунный окунь по небу - иди, лови.

Перед рассветом под кожей нещадно ноет.

Как старые поцелуи.

Не по любви.