Она собиралась на вечер высокой поэзии.
Губы красила в винный и внутрь - вина для храбрости.
Репетировала стихи, поливала свои гортензии.
Подбирала чулки и белье с особенной тщательностью.
Он встречал ее молча, с лукавой улыбкой уверенной.
У парадного входа бескомпромиссно взял за руку.
Он ее уводил вглубь тенистых ветвей намеренно.
Она чувствовала себя беззащитной послушной заинькой.
Но ведь вечер поэзии... Бродский, Асадов, Ахматова...
Упиваться стихами, немножко - вином и сумраком... Но захлопнулась дверь, и она у стены, распятая.
Его губы и руки. Его и её безумие.
От стены - на ковёр, от ковра - до кровати с ласками.
Ошалевшие руки такими горячими кажутся.
А глаза полыхают огнями по-дьявольски страстными,
С целомудрием Блоковских строк ну никак не вяжутся.
Она ловит его эмоции, он - её стоны сладкие.
Сумасшедшие! Шёпот, всхлипы, толчки, движения...
Его губы манящие, ее плечи, такие гладкие
Провоцируют нежности и желания умножение.
То, что было у них, это даже в стихах Василевской не писано. Это нежно и пошло, безумней, распутнее, выше.
Он на гребне волны наслажденья прощается с мыслями.
У нее не совсем поэтично уносит крышу.
Все в помаде, слегка отдышавшись, встречались глазами туманными.
Он сказал, продолжая ее в объятиях нежных сковывать:
"Поэтический вечер у нас получился проникновенный и славный.
Мне понравилось. Надо бы чаще такие организовывать..."
