Седой скрипач играл у перехода.
И много-много всякого народа,
Его не замечая, шло к вокзалу,
Я ж не спешила: мужа ожидала.
Лились, лились божественные звуки!
Казалось, извлекали их не руки,
А это пело сердце музыканта.
Господь не обделил его талантом.
Вальяжно дама мимо проходила,
Послушать скрипку, видимо, решила.
Остановилась с музыкантом рядом,
Обмерила высокомерным взглядом.
Дождавшись, наконец, финала пьесы,
Сказала: "Восхитительно! Прелестно!
Ваш инструмент - редчайший экземпляр!
Не Страдивари?! Дорогой товар!"
Скрипач молчал. Ответить было лень.
Подобный вздор он слышал каждый день.
Он гордо скрипку вскинул на плечо,
И снова струны стал ласкать смычок.
Еще немного дама простояла
И дальше каблуками застучала.
А я заслушалась, забыв про все, стою,
Как будто я не на земле, - в раю.
Вдруг вижу: горький пьяница идёт,
Себе под нос бубнит или поёт.
Без шапки, в старой куртке нараспашку,
Ботинки стоптаны, и правый просит каши.
Он на ступень обитую уселся,
Беззубо улыбнулся, осмотрелся,
Прислушался к волшебным звукам скрипки,
Сошла с лица блаженная улыбка.
На скрипку смотрит он завороженно,
Как будто громом с неба пораженный.
И вдруг заплакал. Как ребёнок малый,
Беспомощно, по-детски, зарыдал он.
И слезы рукавами утирая,
Он всхлипывал: "Гармония какая!
Я знаю эта музыка от Бога!
О, как же в звуках скрипки грусти много!
Мне эти звуки рвут на части душу!
О, Господи, зачем ты дал мне уши!
Эй, люди, добрые, куда вы мчитесь?
Хоть на минуточку остановитесь!"
Я слушала его и размышляла:
"Во внешнем правды очень, очень мало.
Не тот культурен, кто одет по моде,
Манеры светские имеет вроде,
Все покупает в лучших магазинах,
Карьеру сделал, ездит в лимузинах,
А тот, кто, может, выглядит убого,
Но в сердце у него есть место Богу.
