Ласточки над виноградником Апеллино.
Горстка монет для сборщиков урожая.
Нынче крестины
одиннадцатого сына.
Столько детей, оливок да апельсинов:
хоть плодородна земля, но она — чужая.
Крёстный, синьор Монтефельтро, отправил денег,
тысячу лир в день ангела, вот и праздник.
Лучшие платья
мать и сестра надели.
Будешь тачать им обувь: а что поделать,
если ты сын башмачника, внук и правнук?
Il calzolaio,
латай эти туфли с детства.
Здесь у мужчин и у женщин обувка схожа.
Бережно носят, передают в наследство:
грубая пятка, шнуровка, двойная кожа,
толстый каблук с подковкой наружу скошен.
К морю летит от Абруццо поток Вольтурно.
Пляшут рыбацкие лодки в волнах лазурных,
слёз бедноты солонее залив Гаэта.
Кожу грызи, но откладывай деньги,
не будь же дурнем!
К Новому Свету
отправишься из Сорренто —
ставить заплатки на улице, в тесной будке.
За океаном труды всё те же, до ночи поздней,
но не ботинки ты видишь — сестру: как будто,
в пыльные туфли бесформенные обута,
встав на мыски, потянулась она за гроздью.
Смена пропорций, гармония — что за диво:
голень стройнее, и кажется сразу длинной.
Линии так певучи и так красивы...
Вот бы ногам синьоры и синьорины
ту же длину, что Бог даровал мужчинам!
Слушай, кузнец, не достанешь ли инструменты?
Сделай шипы, я скрою их под шагренью —
разница вроде бы в несколько сантиметров,
только в момент устареет и канет в Лету
обувь крестьян и монахинь.
Одним движеньем,
шпильки крепя к опоре,
suppinatore,
я научу весь мир любоваться ногами
женщины в лодочках.
Так и вплывут в историю
Одри и Мерилин
в туфельках Сальваторе —
сына, и внука, и правнука
Феррагамо.
