Настал небесный суд. Я в центре зала
Стою на позолоченном полу.
Сама судьба дорогу указала,
Вонзая в сердце острую иглу.
Остановилось время и планета,
И я пошел босым на яркий свет,
Оставив на земле макет скелета
И веру в то, что умер, тем, кто слеп.
Шагал неторопливо и беспечно
По рекам из созвездий по холмам,
И все вокруг как будто бесконечно,
И все вокруг подвержено волнам.
Мой путь не знаю сколько бы продлился
По этой безграничной пустоте,
Но только я с дорогой примирился,
Как оказался в полной темноте.
Не описать возникшую тревогу,
Не помню точно сколько я стоял.
Возможно, подчиняясь злому року,
Я в тот же миг, как солнце, засиял.
В глазах прозревших что - то изменилось,
Исчезла темнота, настал рассвет.
Издалека мне тихо доносилось:
«Пора на суд! Тебе держать ответ!»
Сама судьба дорогу указала,
Вонзая в сердце острую иглу.
Стою среди теней я в центре зала
На гладком позолоченном полу.
Судья не стар, но и уже не молод,
Великая тоска разъела взгляд,
В его руках огромный черный молот
На случай, если тени возразят.
И он спросил, заглядывая в душу:
«Что скажешь, возвратившись в отчий дом?
Ты тот, кто говорил, что я все рушу.
Мятежный сын, оставленный отцом.
Я рассказать хотел о том, что видел,
Как горе разрывает на куски;
О том, как я любил и ненавидел,
Чернилами исписывал листки;
Как разрушал дарованное небом
И разрывал все нити у судьбы,
Голодный человек мечтал о хлебе,
Устав от продолжительной борьбы.
«Не нужно слов! Не нужно извинений!
Приветствуйте пришедшего домой.
Он прожил свою жизнь без сожалений» –
Внезапно я услышал за спиной.
И человек, ни в будущем, ни в прошлом
Шагнул вперед, улыбку мне даря.
«Он сын мой, что на землю был подброшен,
Он мой поэт, он полночь и заря.
Я адвокат поэта, я начало.
И первый, кто не может умереть.
Лишь пустота и тьма меня зачали.
Я уголь, призывающий гореть»
Судья исчез, за ним исчезли тени,
Как будто смерти дрогнула коса,
И я упал на сбитые колени,
Увидев у отца мои глаза.
