Опустошение. Очередное охлаждение. Оно наступило после субботнего свидания. Близость была уже не такой фантастичной и обжигающей, а разговоры потухли очень быстро... Эти отношения напоминают американские горки, где после каждого пика наступает полный штиль, почти равнодушие.
В такие моменты невольно спрашиваешь себя: Люблю ли я? Любила ли я его? Что это вообще такое было, когда вы сливались воедино, и весь мир сосредотачивался только в этом человеке... В его больших мальчишеских глазах, крепких руках, влажной молодой коже. Вот же он, так близко, что можно разглядеть каждый волосок на шее, каждый лучик в малахитовых радужках глаз...
Сейчас всё это снова напоминает какую-то выдумку, без которой просто невозможно жить. Людям нужно это чувство, пусть даже и вымышленное. Но его хрупкость и иллюзорность причиняют боль. В минуты затишья трудно понять, за что же нам уцепиться, чтобы не сорваться в эту пропасть снова, не оказаться на дне этой студёной пустоты.
Вот он - сидит на подоконнике в одних джинсах, и черничные сумерки обволакивают его тело, подчёркивая каждую мышцу. Но тебе почему-то кажется, что эта любовь - какая-то ненастоящая, игрушечная что ли...
После стольких лет скитаний и ошибок, взрывов и мерзлоты, хочется верить: ты наконец-то почувствовала что-то настоящее, глубокое, мощное. Хочется поймать это состояние, как диковинную бабочку, спрятать под стеклянным колмпаком, сохранить, зафиксировать на фотоплёнку, доказать самой себе, что ты отыскала его... Своё золотое руно, грааль, чёртову половинку. Но ничего не выходит.
Ты остываешь, и тогда он начинает казаться глупым и посредственным, желторотым воробушком, которого ты собственноручно возвела в ранг божества и наполнила бездонным космосом.
Вот он, надевает рубашку перед зеркалом, улыбается, расчёсывается и будто бы играет роль юного Брэда Питта. Ты можешь встать, подойти, обнять его сзади, почувствовать тепло сквозь тонкую клетчатую ткань... Но тебе лень.
Да, никто не любил тебя так. Он так непосредственен и открыт, так эмоционален, так энергичен в постели и нежен в минуты покоя. Все его жесты, объятия, поцелуи - по-киношному безумны и несдержанны. Он есть воплощение дерзости и риска, которые пьянят, подобно сладкому летнему воздуху или бокалу шампанского на голодный желудок. Но...
Вот он, сидит на корточках в прихожей и зашнуровывает кеды... Свет падает на его затылок и делает волосы пшеничными. Грусть скапливается в груди тяжёлым свинцовым комком. И ты ловишь себя на мысли, что никакого романа не было бы, не будь он так хорош собой.
