У одного вдовца была дочка.
И, как у молодых девиц водится, частенько ходила она к соседям то просто так посидеть, то с какой-нибудь работой.
Соседская дочка была ее лучшая подружка.
Не обращала наша девушка внимания на то, что люди говорят, будто подружкина мать - ведьма.
Та с ней всегда была приветлива и обходилась, как с родной дочерью.
И дочь вдовца считала ее чуть ли не матушкой.
Приходит как-то наша девушка на посиделки, сели подружки за прялки, сидят, прядут.
А ведьма, будто невзначай, глянула эдак на девушек и говорит:
- Хорошо бы вам вместе, детки мои, в одном доме жить, да всегда рядышком сидеть!
Вы уже и сейчас будто две сестрицы!
А ты, соседушка,- продолжала она, - могла бы отцу шепнуть, неплохо, мол, в дом помощницу взять.
То-то вам вдвоем было бы хорошо.
Лучше некуда!
Молодая соседка ничего не ответила, но про себя подумала: ,,
Верно, неплохо бы .
Пришла домой и говорит отцу:
- Почему бы вам, батюшка, не жениться?
У вас в доме помощница будет, а мне, сироте, - матушка.
Я добрую женщину приглядела.
Соседку нашу, она всегда ко мне ласкова!
- Ах, доченька, - отвечает отец, - про нее люди говорят, будто она ведьма.
Какая же она тебе матушка?
- Мало ли что злые языки мелют!
Возьмите ее, батюшка, в жены.
Уговорила отца и женился он на соседке.
И что из этого вышло?
Еще свадьбу не отыграли, а мачеха уже себя показала!
Так она падчерицу обижала, что и передать невозможно.
Работу самую черную дает, целый день до поздней ночи спины бедняжка не разгибает.
И не ест досыта.
Из одной плошки с собакой ополоски хлебает, да лепешки-опекиши жует.
Вместо платья обноски с мачехиной дочери надевает.
Зато свою доченьку мачеха наряжает, на славу, масляными лепешками потчует да сладким гостинчиком карманы набивает.
Оказалась и дочка не лучше мамаши.
Подойдет к бедняжке, когда та за работой надрывается, и похваляется:
- Погляди, какое платье на мне!
А на тебе одно тряпье.
У меня есть лепешечки сладкие, а тебе не дам - шиш тебе!
Не ожидала бедняжка-сиротинушка такого от своей лучшей подружки.
Плачет-заливается, сердечко от горя ноет.
Пойдет бывало к колодцу, там и наплачется вволю.
Сидит она как-то у колодца, а тут отец идет.
- Видишь, дочка, - говорит он, - сказывал я тебе, что не будет добра от мачехи.
Да делать нечего.
Терпи, пока жизнь к лучшему не изменится.
- Как вы хорошо говорите, батюшка!
Вот я и дождалась вашего доброго слова, а не надеялась, - отвечала дочка. - Я уж как-нибудь сама со своей бедой справлюсь, пойду по белу-свету, поищу себе работы.
- Ну что ж ступай, может, так оно и лучше будет, - согласился отец.
Стала наша девушка в дорогу собираться.
Просит мачеху проводить ее из дому, как у людей положено.
Та на нее раскричалась: чего, мол, еще тебе надо!
Разве платье нехорошо?
Или рук у тебя нету самою себя обиходить!
Так ничего и не дала, только сухих корок сунула.
Пошла бедняжка куда глаза глядят.
Шла она шла, добралась до мостика, через ручей переброшенного.
- Здравствуй, мостик! - говорит.
- И тебе доброго здоровьица, - отвечает мостик. - Куда путь держишь?
- Иду работы искать.
- Ох, переверни меня на другой бок! - просит мостик. - Сколько лет по мне люди ходят и все по одной стороне и никто не догадается на другую перевернуть.
Помоги мне, а я тебе добром отслужу!
Перевернула девушка мостик и дальше пошла.
Идет, идет, видит - собачонка шелудивая.
- Здравствуй, собачка! - поздоровалась девушка.
- И тебе доброго здоровьица, - отвечает собачка. - Куда путь держишь?
- Работу ищу.
- Ох вычеши меня, голубушка!
Сколько людей мимо прошло, никто надо мной не сжалился.
Я тебе добром отплачу! - просит собачка.
Вычесала девушка собачку и дальше пошла.
Вскоре к старой груше подходит.
- Здравствуй, груша! - говорит она.
- И тебе доброго здоровья, красавица!
Куда путь держишь?
- Иду по белу свету работы искать.
- Ах, обтряси мои плоды!
Видишь, мне их удержать не в мочь и никто не оборвет.
Я тебе добром отслужу! - просит груша.
Путница обтрясла спелые плоды и сразу дереву стало легче.
А сама дальше пустилась.
Идет, идет и приходит на зеленый луг.
А там бычок пасется.
- Здравствуй, бычок!
- И тебе доброго здоровьица, девонька!
Далеко ли путь держишь?
- Иду работу искать.
- Выведи меня с этого луга! ...
Я тут с незапамятных лет пасусь, и никто меня не выведет.
Я тебе добром отплачу! - просит ее бычок.
Вывела она бычка с луга и дальше поспешила.
Подходит к печке.
А там неугасимый огонь пылает.
- Здравствуй, печка!
- И тебе доброго здоровья, девушка!
Далеко ли идешь?
- Службу ищу.
- Ах, выгреби из меня жар!
Столько лет он меня жжет, никто его не выгребет.
Я тебе добром отплачу!
К печке кочерга приложена.
Взяла наша путница кочергу и выгребла из печи жар.
А сама дальше пошла.
Идет, торопится, подзадержалась.
Идет она дремучими лесами, идет заброшенными дорогами.
Кругом ни души.
Наконец добралась до лесочка, а там одинокий домик стоит.
Вошла.
Никого в доме нет.
Только старая женщина сидит.
Да и та вылитая
Яга!
- Здравствуй, хозяюшка! - говорит наша путница.
- И тебе доброго здоровья, девонька.
Ты зачем сюда забрела?
- Я работу ищу.
Может вы меня возьмете?
- Почему не взять?
Возьму.
Работа не трудная, всего-то дел - эти одиннадцать комнат подметать.
Помаленьку справишься.
А вон там, двенадцатая, туда не смей даже одним глазом глянуть!
- Как скажете, так и сделаю, - ответила девушка, - и сразу, только с дороги передохнула, за работу принялась.
И стала она изо дня в день одиннадцать комнат подметать.
А в двенадцатую заглянуть ей и в голову не приходит.
И все-таки чудно ей показалось, что на двенадцатую нельзя даже одним глазком поглядеть!
Думала-думала, что же там такое?
Да так и не надумала.
И решила, наконец, хоть в щелочку да глянуть.
Отправилась как-то
Яга в город по своим делам.
А нашей девушке только того и надо.
Отшвырнула она веник, подобралась к дверям и приотворила: а там посреди комнаты три больших кадки стоят.
- Ох, - думает она, - что же в этих кадках может быть?
Распахнула двери пошире, подошла поближе и видит: в одной - червонцы, в другой - серебро, а в третьей - золото.
Тут ей, будто кто-то подсказал, вскочила она в кадку с золотом, с головой окунулась и вся стала золотой.
- Хоть память останется! - говорит.
Но сообразила, что оставаться ей у
Яги уже нельзя и пустилась что было духу прочь.
Вроде бы все хорошо, да не очень!
Является
Яга из города.
Одиннадцать комнат не подметены, ав двенадцатой - дверь нараспашку, на полу золотые следы.
Поняла
Яга что к чему.
Схватила железные гребешки, уселась на прялку и айда за девицей!
Вот-вот настигнет возле самой печки!
Да только печка беглянку пропустила, а на
Ягу выбросила весь свой жар.
Прялка дотла сгорела, а
Яга без памяти свалилась.
А золотая девушка уже далеко убежала.
Яга за ней припустилась, только пятки сверкают.
Возле бычка стала ведьма девицу нагонять.
Сейчас схватит.
А сама кричит, бранью осыпает:
- Ах ты, негодница, ну, погоди, поймаю, сдеру с тебя позолоту железными гребешками!
Но бычок девицу пропустил, а бабу на рога поднял, далеко загнал, отсюда не видать.
А красавица все вперед бежит, около груши
Яга ее опять настигать стала.
Но дерево на ведьму рухнуло, чуть было на смерть не придавило.
Пока старуха из-под груши вылезала, наша беглянка уже к собачке подбежала.
- Ах, собаченька милая, помоги мне! - кричит.
А
Яга по пятам мчится!
Собачка к тому времени совсем поправилась.
Шустрая да здоровая стала.
Выскочила
Яге навстречу, рвет, кусает.
Дальше девушка спешит.
Перебежала через мостик, только на том берегу оглянулась.
Яга следом за ней на мостик вскочила.
А мостик возьми да перевернись.
Свалилась злая ведьма в воду, погрузилась по самые уши!
Тонет, пузыри пускает, но угрозами так и сыплет:
- Повезло тебе, негодница!
Догнала бы, всю шкуру спустила б!
Погляди на мои железные гребешки!
Да только напрасны были ее угрозы да стращанья.
Здесь, у реки, ее власть кончилась.
А наша золотая красавица уже к дому подходит.
Увидал ее петух на отцовском дворе, закукарекал:
- Кука-реку, перешла реку, домой идет свою красу высоко несет! свет - впереди блеск - позади!
Но золотая девушка в дом не пошла.
Мачехи побоялась.
А пошла она к колодцу, где когда-то слезы лила.
Села там, сидит.
Увидала ее мачехина дочка, кинулась к матери:
- Мама, мама, наша-то уже вернулась!
Поглядите на нее - вся чисто из золота!
- Чего глупости болтаешь!
- Да не болтаю!
Там она, у колодца сидит.
Мачеха - к колодцу.
Притворилась, подольстилась, ласковым голосом в дом зовет.
А сама выведывает, где была, да что делала, почему вся в золоте.
Вошла падчерица в дом, а вокруг нее сиянье разлилось.
Мачеха еще пуще подлизывается, нахваливает, чуть не до небес превозносит.
А свою девчонку срамит да бранит:
- Вот, гляди, недотепа!
Кто по белу свету ходит, выгоду да пользу находит.
А тебе бы только дома сидеть!
Шла бы и ты из дому прочь, может от тебя тоже какой-никакой толк был бы!
- А что! - фыркнула дочка, - и пойду!
Отчего не пойти, пускай только скажет куда.
Падчерица все ей объяснила.
Собрала мачеха свою дочку.
Да только совсем по-другому.
Напекла в дорогу масляных лепешек, велела новое платье надеть.
И далеко за ворота проводила.
И мешочек сама донесла!
Гордо зашагала мачехина дочка в золотую службу.
Идет-бредет, подходит к тому самому мостику.
Ни ему здравствуй, ни прощай.
Попросил мостик, чтоб на другую сторону перевернула, только огрызнулась:
- Вот еще!
Стану я с тобой возиться!
Подходит к собачке.
А та просит, чтоб она ее вычесала.
Она, дескать, добром за добро отплатит.
Но девчонка отвечает:
- Стану я со всякой дрянью мараться.
На грушу даже не взглянула.
Бычка стороной обошла.
Приходит к печке, а та вся пламенем объята.
Просит-умоляет угасить в ней огонь, она, мол, добром отплатит.
Но злая девушка притворилась, будто ничего не видит - не слышит.
Добралась она, наконец, к избушке в лесочке.
Вошла.
За столом
Яга сидит.
- Здравствуй, хозяюшка! - поздоровалась девушка.
- Здравствуй и ты, девица!
Ты откуда взялась такая?
Куда путь держишь? - отвечает ей
Яага.
- Пришла к вам на службу проситься.
Может возьмете?
- Отчего не взять.
Возьму.
Будешь подметать одиннадцать моих комнат.
Только знай, в двенадцатую нос не суй!
Коли хоть одним глазком заглянешь, пеняй на себя!
- Ладно, хозяюшка.
Все по-вашему сделаю.
И расположилась как дома.
Подметала, подметала она эти одиннадцать комнат.
Надоело.
Дождаться не может, когда
Яга из дому уберется.
Ушла наконец ведьма в город.
Мачехина дочка шасть - в двенадцатую комнату!
Увидала золото, забралась в кадушку и вся-то, с головы до ног, в золоте искупалась.
И платье и волосы, хоть выжми.
Выскочила из бочки и прочь помчалась.
Вернулась
Яга, а по всем комнатам золото растаскано да разбрызгано.
- Ну, погоди ж ты, негодница! - кричит, - я тебя проучу!
Схватила железные гребешки, на ноги железные семимильные сапоги натянула.
Подбегает девчонка к печке.
А та на нее как жаром полыхнет, половины золота как не бывало.
Добегает до бычка, тот рогами дорогу загораживает.
Тут ее
Яга настигла и своими гребешками содрала с нее остатки золота!
Девчонку бросила, давай золото собирать.
Девчонка к груше кинулась.
Но груша рухнула на нее, ветками придавила, никак ей не выбраться.
Догнала ее
Яга и чуть не все платье с нее спустила.
Тут собачка налетела, рвет на девчонке одежду, царапает до крови.
Бежит мачехина дочка по мостику, ног под собой не чует, тут мостик повернулся и она в воду бухнулась.
Еле-еле выбралась мачехина дочка из воды.
Вся изодранная, на обе ноги хромает.
Домой потащилась.
Увидал ее петух, кричит:
- Кука-реку, прошла реку!
Одёжка в клочки, на лице синяки, впереди - пусто и позади - не густо!
Мачехина дочка домой не идет.
Мамаши боится.
Доплелась до колодца, сидит, плачет:
- Ах, я бедная-несчастная!
До чего дослужилась!
Как теперь людям на глаза покажусь!
Услыхала мать.
К колодцу бежит, плохого не ждет:
- Ах, дочка моя милая, наконец-то, ты вернулась!
Чего же ты от меня хоронишься?
Ну-ка, покажись, что выслужила!
Глядит, а та вся ободранная да исцарапанная.
- Ах, чтоб тебя приподняло да хлопнуло!
Где это тебя, негодницу, носило?
Так и еще сильнее стала она бранить свою дочку.
Из домов люди повыскакивали поглядеть, что происходит.
С тех пор мачеха свою девчонку на дух не выносила.
Знала, что ей, уродине несчастной, век теперь в девках сидеть.
А за нашей золотой девицей вскоре приехал богатый молодой господин.
Посватался у отца и женился на ней.
И стали они жить-поживать да добра наживать!
