Аудиоверсия новеллы здесь https://disk.yandex.ru/d/jgQlDxRSs0mfbw
В старом доме, окружённым таким же старым вишнёвым садом, на крутом холме, где внизу матово блестело зеркало лесного озерца, а с другой стороны начиналась дубовая роща, жила была девочка Варя. В этот дом они переехали из города, после того, как два года назад мама Вари попала в страшную автоаварию. Тогда погибло несколько человек и мама девочки тоже. Крохе в то время было всего четыре годика, и понять, куда вдруг исчезла из её жизни мама, Варя толком не могла. Варенька сначала очень грустила по маме, и только любовь отца и верный пёс Бублик помогли ей со временем побороть грусть, от которой теперь осталось лишь смутная тревога, поселившаяся в её маленьком сердечке в самом его горячем месте.
Эта неясная и глубоко спрятанная тревога была обращена на любимого отца, которого подсознательно Варя страшно боялась потерять, так же, как когда-то маму. Сам же отец Вари, так и не смог до конца справиться с горем, и запустив семейное дело, которое они с женой вдвоём тянули, допустил банкротство. За долги у них забрали большую и красивую квартиру, а также весь накопленный капитал, а оставшихся денег хватило только на покупку старенького загородного дома. Зато весь луг и часть холма перед домом так же перешли семье, и не было для Вари прекраснее места на свете, чем её новые владения. С чем, конечно же, был согласен и её верный пёс.
Варя обожала бегать с Бубликом по огромному лугу, круто спускавшемуся с холма к самой водной глади озера. Там Варя мочила свои ножки и наблюдала за мальками, шныряющими среди водных зарослей. Так они и жили – папа с дочкой, коза Полина и пёс Бублик. Жили скромно, но дружно. Папа, вспомнив свою старую профессию столяра, немного подрабатывал починкой мебели, которую свозили ему селяне со всех окрестных сёл. А ещё папа с дочкой научились делать вкуснейший козий сыр «Каприно», рецепт которого семья узнала, когда они ещё вместе с мамой путешествовали по Италии. Тем и жили…
И вот однажды, в самый канун Рождества, папа Вари подрядился отреставрировать древний венецианский комод, покрытый золотой патиной. Патина поистёрлась, и папе предстояло нанести золотое покрытие заново, и для таких вот случаев у него была припрятана очень дорогая золотая фольга. Но каково было его удивление, когда он не обнаружил сусальное золото на месте. Папа обыскал всю мастерскую и перешёл на поиски в дом. Мужчина зашёл в зал, где уже стояла наряженная рождественская ель, и вдруг увидел, как под ёлкой сидит его дочурка и обклеивает обыкновенную обувную коробку его золотой фольгой. Папа Вари был очень сильно расстроен. Как же – теперь он не сможет сделать заказ и не сможет заработать немного денег на рождественские праздники. А он уже запланировал выезд с дочкой в город с посещением парка с аттракционами, кафе и магазина детской одежды. Теперь всему этому не суждено сбыться.
Не сдержавшись, отец в сердцах отругал дочь, сказав, что никакого подарка на Рождество она теперь не получит. Девочка не стала оправдываться и сидя на полу около ёлки лишь думала о том, почему это слезинка, скатившаяся из её глаза, так сильно щекочет кончик носа. Папа, хлопнув дверью ушёл, и в этот день он не разговаривал с дочерью, и даже ужин они провели вдвоём молча, что было несвойственно для их шумных вечерних посиделок, в которых обязательно принимал участие и преисполненный озорства, пёс.
Тем не менее, на следующее утро, в день Рождества девочка, наполненная волнением, принесла подарочную золотую коробку своему отцу и сказала:
«- Это для тебя, папочка!..»
Когда отец начал открывать коробку, он был смущен своей вчерашней реакцией, теперь сожалея о том, что наговорил дочери накануне. Но когда он наконец-то её открыл, то обнаружил, что она пуста, и снова в нём вспыхнули искры гнева.
«- Разве вы не знаете, юная леди, - резко сказал он, - когда вы даете кому-то подарок, то в коробке должно быть хоть что-то».
Маленькая девочка посмотрела на него сквозь пелену слёз, катящимися из ее глаз, и прошептала:
«- Папа, она не пустая! Я вдула в коробку свои поцелуи, пока она не стала полной.»
Мужчина был раздавлен. Он упал на колени и обнял свою драгоценную девочку… Он умолял ее простить его за его ненужный и глупый гнев. Папа нежно обнял дочку, а сама Варечка сильно-пресильно к нему прижалась, прислушиваясь, как у неё в груди звонко стучит маленькое, но горячее сердечко, полное любви к своему отцу.
Прошло три месяца… В один из нажористых, солнечных позднемартовских деньков, Валя как всегда спустилась к озеру, и через сковавший прибрежную полосу прозрачный лёд, смотрела на плавающих в глубине рыб. Бублик дурашливо прыгал и гонял рядом и в какой-то момент, вбежав на озерный матовый наст, унёсся к середине озера. Варя, позабыв про наставление отца, вступила на ледяную гладь и последовала за псом. Но весенний лёд коварен. Уже подточенный весенним теплом он истончился и стал хрупок, как перекалённое стекло.
И в какой-то момент Варенька провалилась по грудь в ледяную воду. Бублик истово зашёлся лаем и сделав пару кругов вокруг девочки умчался к дому. Отец Вари был в мастерской, учуяв неладное он выбежал за псом на луг. С холма был виден весь берег озера, и отец сразу увидел провалившуюся под лёд девочку. И хотя Варя была благополучно спасена из полыньи, девочка сильно заболела. А получив серьёзное осложнение, стала на глазах таять, сгорая от страшного жара, как тоненькая свечка.
Ни лекарство, ни доктора, ни ежеминутное бдение пса Бублика у кровати с Варенькой, ситуацию не улучшали. Врачи настояли на том, чтобы забрать девочку в городскую больницу, хотя отец никак не мог решиться на такой шаг. Ему казалось, что согласись он на это, то может совсем потерять дочь. Он не доверял медицине с той поры, когда его жену, ещё живую, достали из искорёженного автомобиля и передали врачам.
Два дня, что Варя была в больнице, мужчина не находил себе места, дела в доме были заброшены, а сам отец Вари в конце концов заперся в мастерской и просидел там до ночи. А ночью позвонили и сообщили, что Варе стало хуже и отцу следовало бы скорее приехать в город.
Глубокой ночью отец Вари добрался до больницы. Там он узнал, что дочь находится в отделении интенсивной терапии, в реанимации. Отец Вари рассеяно слушал врачей, и было заметно, что мыслями он находится совсем в другом месте. Мужчина иногда проявлял во внешний мир слабые физические реакции – он, то сильно жмурил покрасневшие глаза, то кусал губы, кривя рот, а иногда, что-то про себя бормотал. Казалось, что мужчина ведёт какой-то внутренний монолог.
Наконец он вошёл в палату к дочери и плотно закрыл за собой дверь… Там мужчина бросил свой рюкзак на пол и сам опустился на колени перед кроватью. Порывшись в рюкзаке, отец Вари достал из него необыкновенной красоты резную шкатулку, отливающую плотной и матовой патиновой позолотой. Он поднялся с колен и наклонившись над спящей дочерью послушал её дыхание. Варенька дышала отрывисто и с хрипотцой, её кукольное личико в обрамлении растрёпанных прядей льняных волос было бледным.
- Варя! - глухо прошептал мужчина… Не дождавшись реакции дочери, он продолжил: - Милая моя девочка, я тоже сделал для тебя подарок. И хотя он не так хорош, как твой, но и я наполнил свою шкатулку поцелуями для моей дорогой, славной доченьки.
- Посмотри, какая она получилась красивая! - отец суетливо повертел шкатулку в воздухе. Но Варя, или спала, или находилась без сознания… Мужчина двумя руками стал тереть своё лицо, сильно ероша волосы, находясь на грани нервного срыва. Он снова опустился на колени, бросил бесполезную шкатулку на пол и положил голову на подушку рядом с Вариной. Внутренняя душевная боль была настолько сильна, что мужчина даже не мог плакать. Хотя быть может одна маленькая, но горячая слезинка смогла бы разбудить его дочь, совсем, как в сказках о спящих принцессах.
Отец своим ртом ловил горячее дыхание дочери, неописуемо боясь, что оно может вот так взять и пропасть. Он стал говорить... Сначала тихо и отрывисто, затем громче и эмоциональнее. Он стал вслух вспоминать, как они вместе с дочерью делали разные дела, как починяли мебель, как Варя училась сама клеить ножки у стула. Потом вспомнил, как они вместе делали сыр, как коза Полина убежала с лужайки к соседям за изгородь, а затем испугала всех соседских кошек, когда с воплями продираясь через заросли боярышника обратно. Как ходили они в лес по грибы, как отчаянно лаял Бублик на лесного кабанчика…
Всё, что вспыхивало в мозгу – картинками прожитых счастливых дней – отец горячо рассказывал дочери. Внезапно мужчина споткнулся на полуслове и отчаянно посмотрел на закрытые глаза Вари. В сокрушённом порыве прижался к её лицу и тихо, но безудержно наконец-то горько заплакал…
И, всё-таки, искренние слёзы видимо могут творить чудеса.
Варя неожиданно хныкнула, а затем, шелестящим, как осенняя листва на ветру, шёпотом произнесла самые долгожданные для отца слова:
- Папочка…а где наш Бублик?..
- Он дома милая, он очень…тебя ждёт! – до отца никак не мог дойти смысл произошедшего, он ещё боялся надеяться, боялся радоваться пробуждению дочери. Но именно с той минуты Варя пошла на поправку и через короткое время, наконец-то вернулась домой, сильно исхудавшая, но здоровая.
С тех пор отец с дочерью жили душа в душу, и папа никогда в жизни больше не позволял поднимать голос ни то, что на дочь, но даже и на её Бублика, что бы тот не сотворил. Видимо боясь спугнуть чудесное исцеление и счастье, вернувшееся в их дом. И видимо в этом была своя удивительная тайна и своя первейшая истина: там, где есть раскаяние и любовь – там случаются чудеса и воплощаются мечты...
***
Прошло много лет, Варя выросла, переехала жить в город и стала взрослой и красивой женщиной, у неё теперь было двое своих замечательных детей. А Варин отец хотя и сильно состарился, но дом и хозяйство держал в порядке и даже по старинке разводил коз и починял мебель селянам. Они-то и говорили, что старик хранил золотую обувную коробку прямо у себя на постели в течение всех долгих лет своей жизни. Всякий раз, когда он сильно скучал по дочери, или был обескуражен, расстроен, или сталкивался с трудными проблемами, он бережно открывал коробку, вынимал воображаемый поцелуй и помнил любовь чудесного ребенка, подарившего ему этот прекрасный и самый дорогой в мире подарок.
* * *
