Грешен
Я хотел коснуться месяца, лежащего на ночном бархате.
Он словно трофей, словно литый из золота круассан.
Предвещая луну, месяц держался, не валяясь в слякоти,
Потому высечен призыв на боку: ты всё-таки грешен, пацан.
К сожалению, грань тонка между восприятием вещи
И реальным бессилием пред объектом. Здравствуй,
Я пленный. Чувствую в рамках нормы, хотя что хлеще
Перевирается и переосмысливается, чем нормы,
будто те по ГОСТу?
Поймите, виноват не спутник тёмной личины неба:
Он, видимо, такая же жертва, как и я. Только достались,
Как в русской народной, мне репы вершки. Бегло
Читая повестку дня, я, увы, упустил, когда на моделей запись.
Палач внутри. Он может дрыхнуть: тогда есть шанс,
Что схваченный взором экстаз - это благоговения иконостас.
Если же в его комнате движ, то ждите нуля в гра́фах "Баланс"
И "Аванс", ибо начат коллапс. Не поможет вызванный тарантас.
Не ходи по ножу. Научись принимать хотя бы собственное
Взвешенное отношение, не говорю уже о каком-то движении
В сторону решения или отречения, чтобы не чуялось вдовственное
Положение, когда выйдешь, не крутясь в приключении,
на широкий проспект
и заметишь искусно нанизанный
на тёмное полотно месяц.
Ты и так слишком грешен,
чтобы неволить себя
идеалами.
Грешен
значит
Свободен!
Дмитрий Батяйкин
Другие работы автора
Ладони
Я узнаю тебя по шрифту, кеглю и кнопке "Подчёркнутый", Разберу все завалы в шкафу, выну оттуда брелочек, Подцеплю им при встрече ключи, будешь моим чуть растрёпанным Маяком. Я боюсь потерять. Время не скажет, открыть ли замочек.
Метро
Кислые мины, кофе плёнкой покрыло от шеи до лба. Открыто окно, но потоки, словно трубы, копотью веют. Вы разучились любить, не различая купюры до ста И цену за светлую жизнь на крутящейся по Галилео.
Перемен
Памяти Виктора Робертовича Цоя, героя нашего времени. 19-й - год перемен, И двадцать девятый не видно тебя. А стенка Арбата трубит:"ФеномЕн!":
Целуй
Закройся в комнате и почитай Ремарка, Попей зелёного и выслушай себя. Не пропечаталась в сценарии моём ремарка, Но Бог со мной в обличии тебя.