Однажды я встретил в реке говорящую рыбку.
Она без умолку трындела о жизни в воде.
Нашла карася, мол, влюбилась по жабры и влипла.
Карась – дармоед. И живет рыбка в страшной нужде.
Она и сама навострилась работать успешно,
но душит плавник иногда, и зудит под хвостом.
А глупая жирная сельдь притворяется нежной,
поскольку её - сельдин муж зав речного сельпо.
А наша болтушка сажает озимую тину,
скелеты ракушек сдает задарма в секонд-хенд.
Подсохшее мочит бельё, горбит тощую спину.
И нет её моченьки женской и силушки нет.
Она-то сама из семьи непростой — судаковых!
Не щучьих, чехоньих-совсем немудрёных кровей.
Но кушать-то надо. И ходит искать червяковых
наживок в ложбинах рыбацких во льдах декабрей.
Я был тот рыбак декабря — похититель судачки.
И слушал печальный рассказ, и вздыхал, и сопел.
И тихо всплакнул, и слезами фуфайку испачкал,
и даже, пожалуй, немного, грустя, поседел.
И я отпустил эту бедную нищую рыбку.
Ведь наша житуха не лучше — обрыдлая вся.
Отдал я судачке червей и другую наживку,
а завтра поймаю и съем на обед карася.
