Давным-давно, когда земля едва только начала создаваться, когда голубое небо над ней только еще ставилось, - вот тогда-то в месте, где скрещивались длинные реки, на одном островке стоял чум, сделанный из восьми прутиков тальника и покрытый тремя беличьими шкурками.
В чуме том жил человек.
Звали его Нирайдак.
Носил он шубу, сшитую из двух соболиных шкурок, надевал шапочку, сшитую, из одной беличьей шкурки, а рукавицы - из двух бурундучьих шкурок.
Был у него верховой олень - Кабарожка - да нож из кабарожьей кости.
Больше ничего у него не было: ни братьев, ни сестер, ни отца, ни матери.
И некому ему было сказать:
Мама и папа".
Один-одинешенек был.
Зверя промышлял, рыбу ловил, так и жил.
Белку убьет, а кажется ему, что лису убил.
Косулю убьет, а кажется ему, что не косуля это, а сохатый.
Из птиц самая маленькая, чипича, казалась ему орлом.
Долго так жил.
Стал он думать, что сильней его на всем свете, наверное, никого и нет.
Решил он однажды по свету походить, людей разных повидать, силою своею с богатырями помериться, а заодно и жену себе найти, да такую, чтобы была самой красивой из всех женщин на земле.
Позвал он своего верхового оленя-двухлетку,
Кабарожку свою, и говорит ему на ухо:
- Кабарожка моя двухлетняя, сделайся ты огнедышащим кабаном-секачом да лети над землей на полтора .аршина и неси меня туда, где живут богатыри и все самые красивые женщины.
Та Кабарожка двухлетняя вмиг сделалась огнедышащим кабаном-секачом.
Нирайдак сел на него и поехал.
Много людей огнедышащий кабан-секач поражал своими клыками, острыми как ножи, давил своими копытами, тяжелыми как камни.
Нирайдак же едет, посматривает по сторонам и рот свой не закрывает-песни все время поет.
Веселый он был.
Доехал до большого-большого ущелья и встретился там с богатырем.
Звали его Дёлони-каменный человек.
Слез Нирайдак со своей двухлетней Кабарожки, привязал оленя за куст, вынул свой нож, сделанный из кабарожьей кости, и, расхрабрившись, пошел прямо на Дёлони-богатыря.
Или убью,-думает,-или покалечу его".
Стал Нирайдак подходить к нему.
Близко уже дошел, да за прут ногою задел, упал и носом своим прямо в пятку Дёлони-богатыря ударился.
Обернулся Дёлони-богатырь:
- Кто ты такой, откуда свалился и почему такой маленький?
Поднял его и на ладонь свою поставил.
- Я - Нирайдак и тебя,
Дёлони-богатыря, не боюсь, убью тебя сейчас.
Замахнулся он своим ножом из кабарожьей кости, прыгнул на грудь Дёлони-богатырю и стал кричать громким голосом, думая запугать Дёлони-богатыря.
Засмеялся Дёлони-богатырь и, чтобы не ушибить, поднял Нирайдака двумя пальцами и засунул к себе за пазуху.
Нирайдак сразу и про песни свои забыл, но испугаться не испугался.
Стал в рукав пробираться.
Добрался до конца рукава и прыгнул на землю.
В два прыжка настиг он своего верхового оленя, свою Кабарожку двухлетнюю, вскочил на нее и поскакал.
За выступом горы обернулся и закричал:
- Эй,
Дёлони-богатырь, берегись!
В другой раз приеду к тебе - жир с костей твоих срежу, а из костей мозг твой весь выколочу.
Будь здоров!
И уехал.
Приехал в то место, где все самые красивые женщины жили.
Выстроил их всех в один ряд, посмотрел, полюбовался на них.
Выбрал самую красивую, сел с ней на свою Кабарожку двухлетнюю и домой поскакал.
Дома пустил он пастись свою двухлетнюю Кабарожку, а женщину в свой чум, сделанный из восьми прутиков тальника, крытый тремя беличьими шкурками, хотел ввести.
Да как она в такой чум войдет?
Выстроил Нирайдак новый чум, такой просторный, казалось ему, как небо над головой, а сам рыбачить отправился.
Поймал он двадцать пять гальянов, насадил их на прутик, но даже от земли не поднял, такие они были тяжелые.
Пошел за женой.
- Жена, рыбы я наловил так много, что одному мне никак не принести.
Жена от радости чуть не взлетела, побежала скорей к реке.
- Где же рыба?-спрашивает она.
- Как?-удивился
Сопку ты видишь, деревья видишь, а рыбу мою не видишь!
Почему так?
Посмотрела жена на гальянов на прутике и рассердилась.
Взяла их одной рукой, в чум принесла, сварила, а наесться не наелась.
Положил ей тогда Нирайдак камень на живот, чтобы она есть больше не просила, а сам в тайгу пошел.
Лежит жена и думает:
Ни еды, ни одежи от такого мужа - не жизнь, а мука!"
И ушла от него жена-красавица куда глаза глядят, куда ноги несут-туда, где красивые, сильные и добрые мужчины живут.
А Нирайдак живет теперь один, без жены, но веселый и удалый такой же по-прежнему.
