взаимопонимание

и когда ты очнёшься, случайно заснувший на пляже,

в темноте сотня взглядов на влажную кожу ляжет,

уже будет не важно, какие вчера ты крутил пилотажи,

когда фюзеляж твой сегодня закопан в песок меж бычков и бумажек

по грудь, так что даже дышать слишком больно и сложно,

как будто бы жизнь твоя за ночь была уже прожита,

вокруг никого, хоть и слышно дыхание, тихое, хриплое,

и море врезается в берег, ложась на колючие рифы,

вчера ты усеял бы свой ежедневник сопливыми рифмами,

сегодня лежишь тут и думаешь, как бы не кончиться,

всё очень странно, и между лопаток тяжёлые взгляды,

сегодня ты здесь, ты один, и ори сколько хочешь,

и ни движения рядом.

вспомни: вчера ты смотрел на море, оно было мирным, тёплым и классным,

настолько, что если придёт печаль, она сразу же склеит ласты,

синие блики в дорожке лунной, и вечер ясный, и верные струны,

и всё это вместе красиво безумно, но общим лишь планом, без зума;

а если бы ты оторвался от отдыха и всё подробно бы начал разглядывать,

стало понятно бы, что эти оды не стоят и ломаного гроша, давай,

вглядись теперь в пляж, на котором камнями усеян песок этот,

и когда ты лежишь на нём, небо обычное кажется очень и очень высоким,

оно будто смотрит в тебя с высоты своей, жадно оскалясь.

а, нет, подождите-ка,

это не небо, а тысячи глаз на песке и на скалах?..

нет, камни как камни.

понять бы, всё правда здесь, или же глючит?

в таких-то масштабах — понятное дело, что глючило б лучше,

чем мучиться, осознавая, как влип по дурацкому случаю

и что не имеешь понятия, где найти солнечный лучик,

обычно в тоннеле на выходе энтузиастами видимый,

какие лучи там, мне просто из тьмы этой сотканной выйти бы,

не выгорит, видимо. я стану частью прибрежного шума.

могу только думать,

и думать,

и думать,

и думать...

а море ложится на рифы грудными клетками,

ровняя песок, испещрённый случайными метками,

так нежно, как будто бы гладит его, незаметно ступая.

и я вдруг понимаю — оно никогда меня не закопает,

оно только смотрит глазами янтарными, рыбьими стаями,

оно любопытно, как вдруг открывающий мир семилетка,

но дети, в отличие, редко бывают сидящими в клетках,

а морю не выйти. а всё, что внутри, оно тысячу раз изучило.

ему остаётся лишь ждать, пока что-нибудь — кто-нибудь — сможет случиться,

побыть ненадолго учебником, самым наглядным пособием,

готовым терпеть интерес его, не возникая особо.

ты любишь стихию — ему повезло с тобой, правда —

до последнего рифа ли, блика, песчинки и краба,

весь мир – только море, а ты невозможный в нём хрупкий кораблик,

волной донесённый до берега в шторме бурлящем и воющем,

без всякой опасности, истина, ничего ещё

пока им не узнано. люди бывают трусами.

пока оно смотрит, внимательно изучая,

не беспокойся. сделай вид, что не замечаешь.

однажды случилось узнать — у моря глаза цвета кварца и янтаря,

и если оно с интересом смотрит, ни звука, ни слова не говоря,

смотри, не моргая, в зрачки чужие, на солнце блестящие чешуёй,

и если вселенная предлагает, расстроить не смей её.