Луна творит себя в оправе Солнца,
И безгибельная мертвая строка
Ложится на похмелье жизни просто,
Созерцая впалый и ночной драккар.
Безликий принц французского престола
Творит ли письма и судьбу,
Записанные в демиургическом потоке
И вложенные в летящую стрелу
Что время рассекает? Нету тени
У того, что нет и всуе здесь,
И своды кафедральные с их пеньем
Все же впишут в Песни Песнь
Меня и те хоралы, что не смею
Я переписать. Чернила же,
Что служат Вечности как плевра,
Скрыты в тени библиотек,
Которые однажды станут Вавилоном;
Внутри Соломоновых Храмин
Другие, век свой переживаючи покорно,
Издалека запишут этот стих
На стенах пресловутых переходов
Похожим на стоны омертвелых слогом.
Я знаю Откровение всемирного Истока,
Но изменить себя? Не вижу в этом толка.
