Всё казалось простым и обычным,
День в оконном проёме сжимался.
Лик луны надо мною яичный
Тайно в небе свечёй загорался.
На крылах тихо сон опустился,
Ну, а может, была это явь?
Бес плясать под окошком пустился,
И вошла седовласая Навь.
Пряди нитей, набросив на тело,
Заплела паутиною руки,
И меня коловерть завертела,
Понесла прямо в чащу к ауке.
Там прыгучие девы-лесавки,
Хохотали в седом буреломе.
И цеплялись ко мне, как пиявки,
И душили меня в тесном доме.
И я глохла, дрожала, немела,
Босоркун насылал боль и муки,
Но свирепые черти шалели,
Мои волосы рвали их руки.
Только вдруг надо мною раскрылась
Темнота под смертельною дрёмой.
Это огненный конь мне явился
И понёс меня к светлому дому...
Вот и утро. Рассвет бирюзовый
Сквозь оконные рамы сочится.
Ворогуша в обличье махровом
В полумраке портьер тихо злится.
Не успела она мне на губы
Мотылём налететь бестелесным.
Это солнце открыло свой кубок,
Разлило серебром свою песню.
Это небо так щедро плеснуло
На меня синевою хрустальной.
Ветер за руки взял...Я проснулась
Под церковный трезвон величальный...
И рушник у лампадки качнулся,
Прямо в душу взглянул лик нетленный.
Его пальцами тихо коснулась,
Опустившись в мольбе на колени.
