Своих родителей я не помню. Нас было семеро. Помню, как мы с братом жили вдвоём. Два брата, сестра и родители пропали, когда я была совсем маленькая. Что с ними случилось, я не знаю. Брат никогда не рассказывал мне эту историю. Когда я приставала к нему с вопросами, он только фыркал, съёживался и уходил к себе. Там он долго валялся в раздумьях. Я перестала ему докучать, понимая, что ему тяжело вспоминать те события. В глубине души была надежда, что со временем брат сам расскажет все в подробностях.
Мы жили на окраине полуразрушенной деревушки. Зимой жизнь останавливалась. На всю деревню только несколько домов продолжали жить своей жизнью. В одном доме, на пригорке, жили дед с бабкой. У них было своё подсобное хозяйство: куры, две козы, корова и старенькая лошадь. Летом хозяйство разрасталось. В нем появлялись гуси, поросята и барашки, но к зиме часть их перемещали из хлева в погреб, а остальных отвозили на рынок.
Пожалуй это было самое зажиточное хозяйство. Каждую субботу над маленьким домиком, который стоял на краю участка, за картофельным полем, прямо на берегу речушки, появлялся дымок. Это дед топил баньку. Его жена, бабка, собирала чистое бельё, доставала из погреба холодный морс и ждала, когда он, запарив свежие веники из березы и дуба, позовёт её.
Обычно они проводили в баньке не мене часа. Иногда дед брал с собой полуторалитровую бутылку с пивом, вяленую рыбку, баян и тогда они зависали на несколько часов.
Когда раскрасневшиеся от жары и веников супруги возвращались в дом, бабка бежала к соседям сообщить, что банька освободилась. После этого со всех оставшихся, живых домов, через снежные сугробы, тянулись жительницы деревни. Все они старые бабки и топить свои бани им тяжело, особенно зимой, а живых и тем более здоровых мужиков в деревне раз два и обчелся.
Субботы, это те дни, когда жители деревни отвлекались от своих домашних дел: вышивок, перечитывания книг, просмотров фильмов и телепрограмм - помывшись в баньке, надев праздничные одежды, собирались в доме на пригорке, за горячим самоваром и свежими пирогами. Так проходили дни, недели и длинные месяцы зимы.
Весной деревня оживала. Из города начинали приезжать родственники и хозяева пустых домиков. Начиналась деловая суета.
Зима закончилась. Весна вступила в свои права. Солнышко растопило сугробы. Все вышли из зимней спячки. Зазеленела травка. Распушились одуванчики. Вернулись с юга пернатые и заполнили своими песнями все вокруг.
Мы с братом вышли на прогулку, радуясь тёплым лучам почти летнего солнышка.
Деревня жила новой жизнью. Кто копал грядки, кто сажал цветочки, а кто-то жарил шашлыки.
Брат шёл впереди меня по тропинке вдоль небольшой канавы. Я на минутку отстала от него, разглядывая, как смешная гусеница пыталась перелезть с веточки на куст.
Вдруг я услышала рычание и треск ломающихся кустов. Быстро, как только могла, я выскочила на небольшую полянку и застыла от того ужаса, который увидела. Большая собака схватила моего брата своими зубами и пыталась разорвать его. К полянке бежала хозяйка собаки и кричала: "Костя, ФУ! Отстань! Брось! Пошёл вон скотина!". Я видела окровавленную пасть большой собаки и у меня все поплыло перед глазами. Сквозь пелену и уходящее сознание я услышала слабый крик брата: "Беги скорее, я его задержу! Это тот самый пёс, который убил нашу семью..."
В этот момент подбежала хозяйка, схватила Костю за ошейник и стала оттаскивать его от брата. Брат уже не дышал.
Хозяйка пса Катя, так её звали, стала орать на Костю: "Глупый пёс, у тебя вся пасть в крови. Что ты делаешь? Ежики же колючие и жить хотят... "
Больше я ничего не слышала. Я бежала в лес, подальше от родной деревушки куда глаза глядели...
