Твой уникальный психоз
И вот я проснулся, открыл окно. Высунул в открытое пространство свою макушку. Оглянулся, и по маленьким цветочкам на вишнёвом дереве, которое растет через дорогу, я понял, что наступила весна. Прекрасное, чудесное время года, полное надежды и пыльцы.
Если спросить меня: как я ощущаю весну? Или что для меня есть весна?
Я отвечу: пыльца, чёртова пыльца и цветочки, они повсюду.
Все эти проявления оттепели лезут в мои ноздри, раздражают мне слизистую. От них мои глаза похожи на забродившие помидоры черри.
Я аллергик, дамы и господа. Поэтому я посмотрел на вишню через дорогу и уже мысленно громко чихнул. Я морально себя готовил, потому что понимал, что это только начало. А впереди ещё два месяца. Кришна, дай сил пережить эту весну.
И нет, я не буддист и не индуист. Я просто уже не знаю, какому богу молиться, чтобы в этом году мой недуг был ко мне милосерден и не мешал мне дышать. Хотя, как показывает практика, молитвы не помогут. Я просто должен снова перетерпеть. Что ж, не в первый раз. Переживу.
Именно с такими мыслями я вышел из квартиры и пошел вдоль по улице на работу.
Работаю я садовником у одного коллекционера кактусов. Иронично. Шёл сейчас поливать его коллекцию и приводить её в порядок перед свадьбой его дочки.
У этого господина большой старинный особняк в распоряжении, семейное наследие от богатого прошлого, насколько я знаю. Наследие-то семейное, но официального завещания старик еще не написал. Но его дочь решила отпраздновать свадьбу на этой так сказать, семейной даче. Так было дешевле.
Вот и старый высокий забор чёрного цвета. Я почти на месте.
Точнее я и моя аллергия. Мне всю дорогу казалось, что она обрела тело и разум и шла за мной по пятам.
Я начал параноить.
Все шло по обычному сценарию моего болезненного состояния.
Следующий этап - сильное покраснение кожи.
Потом я начну сильно задыхаться.
А что, если кактусы убьют меня, или если не кактусы, то орхидеи?
Я зашел в открытую калитку, ведущую во двор особняка, вспоминая симптомы своей болезни.
Я не поприветствовал старика через приоткрытое окно, как я обычно это делал. Я начал быстро поливать его кактусы, чтобы они снова напитались влагой. Я хотел быстро всё сделать, ведь этот сад опасное для меня место, тут есть и другие цветы, я могу задохнуться рано или поздно. Если не потороплюсь.
Я продолжал поливать.
Спустя час пришла его дочь Елена, открыла двери особняка. Её отец не выходил оттуда. Он был на пенсии от общения с людьми. Он сам так мне однажды сказал, когда я у него спросил, не скучно ли ему в четырех стенах.
Елена что-то мне сказала. Я не услышал. Я спешил доделать свою работу и уйти домой.
Потом вода закончилась. Её всегда выключали в полдень на какое-то время.
Я не пошёл на обед.
Я положил садовый шланг и достал из своего рюкзака воду в пластиковой бутылке, затем открыл бутылку и продолжил поливать кактусы.
За моей спиной желтой пыльцевой тенью росла аллергия.
К середине дня она была уже выше моей головы и смотрела на меня с высоты своего роста.
Мое лицо покраснело.
Паника росла.
Паранойя тоже.
Ко мне подошла Елена и сказала мне:
— Джордж, ты слышишь меня? Хватит поливать кактусы.
— А, что? Почему? — в этот раз я опомнился. И ответил.
— Ты уже их полил. И да, кое-что ещё...
— Что? — когда так говорят значит, что-то случилось.
— Спасибо тебе за работу, но мы больше не нуждаемся в твоих услугах.
— Почему? —моя паранойя говорила, что это ожидаемо. Но рассудок не ожидал такого поворота.
— Ну, мы с моим женихом после свадьбы забираем отца. Вернее, кладём его в специализированный пансионат.
— Пансионат?
— Да там за обострениями его заболевания будут следить пристальнее.
— Заболевания? — старик чем-то болен?
— Да. Не хотелось бы тебя в это погружать, это всё-таки дела семейные. Но скажи, ты разве никогда не замечал, что с коллекцией моего отца что-то не так?
— В смысле? — кактусы как кактусы.
— Ха, ты серьёзно? Присмотрись, они же пластиковые.
— А? — я посмотрел на кактусы, и
впервые за все время работы здесь, под слоем травы, которая росла очень высоко вокруг кактусов, увидел, что кактусы неестественно зеленые и какие-то полые на вид. То есть, ещё более полые, чем обычно.
И тут до меня дошло, что я всё это время поливал пластик. И как он только не закричал: "Хватит я больше не могу, не поливай меня, я всё равно это не впитываю!".
И как я только не заметил этого? Чёртова пластиковая подделка.
Но есть и плюс, я на секунду забыл об аллергии.
— Это как?
— А вот такое бывает. Его настоящей коллекции уже давно нет с нами.
— А где она?
— Я продала её, чтобы не напоминала мне о его любовнице, которая подарила ему первый кактус. В честь их сложной и противоречивой любви. Тьфу! И знаете, когда она подарила ему кактус? Сегодня, ровно тридцать лет назад, я видела это своими четырехлетними глазами!
— Ясно.
— Да в общем, не важно, но факт в том, что он продолжил собирать эти кактусы. Но перед этим у него случился его первый приступ, он начал забывать всё и всех вокруг себя. Своих коллег, прислугу, дядю, меня. И только про эти кактусы помнил, и тогда продолжил их собирать. На определённом их количестве память к нему возвращалась. И он прекращал собирательство. А потом все начиналось снова и снова, и снова...
— Ясно, я, пожалуй, пойду, до свидания! — мне стало неудобно там находиться.
— Да-да, до свидания, благодарим за услуги.
Я ушёл оттуда еще быстрее чем рассчитывал.
Мои аллергия и паранойя устремились за мной. Мы с ними выскочили за высокий огромный черный забор, на улицу и побежали по тротуару под деревьями обратно в нашу квартирку.
Аллергия все еще не отпускала меня, паранойя немного успокоилась.
Теперь я понимал, что для каждого весна — это нечто уникальное.
Уникальное ощущение, воспоминание, чувство, уникальный психоз.
Только одна такая весна и только у тебя.
Я шёл, уже почти гулял, со мной жёлтым пятном гуляла аллергия.
И я только что осознал: "Меня уволили с работы. Весна началась".
"Ура, как говорится".
