Мы несли тебя в шапке, как будто в гнезде большом,
И в автобусе дети шептались: «Смотри, там киска!»
Мы купили тебе на рынке лоток–горшок
И две больших, пластмассовых красных миски…
Ты пытался ловить блики солнца на потолке.
Или струйки воды. Или мух на стекле оконном.
Ты тянулся — на задних лапках — к любой руке,
Доверяя всем — знакомым и незнакомым.
Ты скакал, выгнув спину, драл кресла, диван, ковры,
Выносил на усах из-под шкафа ошмётки пыли,
Мог царапнуть до крови — но только в пылу игры.
Засыпал на столе. А мы просто тебя любили.
Ты носился по дому, задравши морковкой хвост,
Ты был первым, кто дрыхнул на чистой пустой постели…
Как случилось: вот ты был мелким. Потом подрос.
И состарился! — Мы опомниться не успели.
……………………………………………….
Я теперь ухожу, ну а ты остаёшься тут…
Уж прости, я надеюсь, что ты на нас не в обиде,
Что дожди пройдут и снега потом заметут,
А мы с лапы не сняли последний нелепый бинтик.
Мы тебя отпускаем — за горизонт, за край.
Всё почти как ты любишь: ты спишь под еловой лапой.
Я не знаю, как там устроен кошачий рай?
С человеческим — рядом?
Так ты навещай там папу.
