В ОЖИДАНИИ ЗАНАВЕСА

В ожидании занавеса, жалкий актеришка, тщетном:

Его украло время, невидимое, навсегда.

И оттого буквы мои построчно и звуки мои понотно,

Но мелодии - дрянь и слова - не слова, вода.

Последняя лента Креппа, но реплик, похоже, хватит,

До прихода Годо и скончания этого века,

И полон по прежнему зал и непростительно кстати

Лить слезы в оркестровую яму, рассчитывая на чей то смех.

Во мне бродячий актер или я в бродячем теле актера:

Что твой сиамский близнец или клоуна каверзный клон:

Богатырь на распутье, кот-баюн в плену Лукоморья,

Гамлет, призрак отца, Арлекин, Дуралей, пустозвон...

За каждым актом в антрактах все та же победа страсти,

За кулисами, в гримерке или Мельпомены похоронах,

За каждым фактом надежды - отсутствие мнимого счастья.

Отвращение к язвам яви и снов бесконечный страх.

Но публика-дура рукоплещет дьяволу и смеется над богом,

Все громче и громче, скандируя в равнодушную пустоту.

И актеришка бьет челом ей, переминаясь с ноги на ногу,

Позабыв о свободе выбора и устав стоять на посту.

И на сцене все то же и в зале все те же, ныне и присно:

Бедлам, проституция, философия, политика и разврат.

Но время все стерпит, себя растворив в артисте

Множество, помноженное на бесчисленное множество крат.

В ожидании занавеса... Года, века, тысячелетия,

Эпохи, цивилизации, супер-герои и супер жертвы.

Меняются публика, вкусы, сословия и созвездия,

Но все они - лишь задник, поскольку смертны.

И пьесу не отыграть, пока есть время, актер и зритель,

И богу и дьяволу плевать, кто там прав и кто виноват.

И занавес не дадут, пока не сгниют и не порвутся незримые нити

Послушных марионеток, смотрящих всегда назад.

В ожидании занавеса я, актеришка, тщетном...