Длинный и два коротких свистка...мы поднимемся все
из окопов на дот, как привидения из могилы,
добежим, чтоб улечься на взрыхлённой от пуль полосе,
и забыть, как нас звали и кем мы были.
Может прав был, исполнивший приказ командир,
только вышло опять по-русски, а, значит, не очень,
вот полтысячи наших в струпьях от пулемётных дыр
и один, сошедший с ума, фриц пулемётчик.
Вот 2-ой батальон кидают в атаку, на слом,
длинный выдох - Вперёд - добежать и улечься средь нас,
уже мёртвых
Приноравливаясь, новый шевелит в амбразуре стволом
заменённый расчёт, в меру пьяный, а, значит, упёртый.
Я опять получаю раскалённую пригоршню пуль
и держу их в себе, вот и всё - что могу, ребята,
ну, давайте же, хоть один, кто-нибудь
доползите и суньте ему в амбразуру гранату,
чтобы все мы -не зря...
А над нами рассвет,
высоко в небе плачет по нам жаворонок.
И у писаря в гильзе снарядной не гаснет лампадный свет,
а ему - написать и оформить наши пятьсот похоронок.
8-10 май 21
