Не Майкал Майерс, не Самайн или тонкая еле-еле заметная улыбка Джейми Ли Кертис, нет.
Не тыквы костлявого Джека, не Стивен Кинг с его адвентистской безнадегой и задумчивым Букой, не театральный грим ИнЯза или вечеринка в "Velicano", а книги Харуки Мураками и джаз в невиданном отсюда мне Токио.
Зубчатые колеса Акутагавы Рюноскэ, прятки с лисицей и чертом, пражский процесс Кафки, фильм "Незнакомцы", кот с человеческими руками, задумчивый ворон, рисунки Ктулху и лихорадочный шепот По и Лавкрафта, расстроенное пианино Дворца Культуры с вдавленными какой-то нечеловеческой силой клавишами, пропахшие мочой темные закоулки еще чужого города и тот самый фильм про инопланетян живущих в пещерах: лысых, в черных обтягивающих костюмах и без ушных раковин; не помню как он назывался, помню, как прячем всем классом головы в лежащие на коленях черные кроличьи шапки.
"Не видно -не страшно"
День всех святых - праздник сбора урожая, я знаю выживет только один.
Всё в монохроматических чёрно-белых тонах, с минималистским окружением и эмбиентным звуковым сопровождением льющимся то ли с улицы, то ли из труб, то ли с подъезда, а может и из гортани по-осеннему теплых людей.
В эту последнюю, ветреную, холодную октябрьскую ночь только еле слышная, какая-то нечеловеческая, одинокая до беспристрастности, поступь ноября вызывает у меня неподдельный, леденящий кровь ужас.
Повседневная жизнь.
Мне становится действительно ужасно интересно.)
