Минорность шлюхи, точность палача,
Глаза твои лазурь небес и стали.
Но ты всегда, всегда была одна,
Впуская их в свои густые пряди.
С миниатюрностью цветущего бонсая, —
Безликое, капризное растение, —
Не умолкаешь, даже засыпая,
И возбуждаешь похоть и томленье.
Смотри-смотри, тебе предпочитают
Жар южной крови, спекшийся янтарь,
И затаив дыхание у края,
Так сладко ждут, как будто то алтарь.
