Улетают на юг беспокойные птицы счастья –
не к теплу, но – к свободе /не думают возвращаться/.
– Поднеси, виночерпий, с гурманской отравой чашу –
с веселящим вином для затравленного паяца.
Поднеси и подай – не волнуйся, рука не дрогнет –
улыбнись, как предатель, клянущийся в крепкой дружбе.
К одному перекрёстку приводят всегда дороги –
к инфернальному бару, в котором никто не нужен
никому...
никогда...
«Человек человеку призрак» –
нацарапано спицей на барной щербатой стойке.
А над крышей летят, повинуясь инстинктам, птицы
и кричат так, как будто им невыносимо больно...
– Бармен должен быть трезв... – не причина, но отговорка
для любого, кто ищет иллюзию со-причастья
/на губах от ухмылки, надтреснув, кровавит корка/, –
обнажённо бескрыл, беззащитно влюблён и... счастлив –
не смотря ни на что и всему вопреки – как падший
или... шут.
– Ты ещё расскажи, что не должен киллер
кайфовать, убивая, а шлюха – кончать под каждым,
кто ей платит монетами или «волшебной пылью».
Я налью тебе – полную, чтобы полюбоваться,
как ты пьёшь – с наслаждением...
держишь во рту...
глотаешь...
не отраву – бальзам
для решивших не возвращаться...
беззащитных,
нагих...
и –
всему вопреки –
не стайных.
