Возвращенье и правда – одна из глупейших затей.
Всё меняется к худшему.
Мир возвращается в бездну.
Мы так долго играли жестоких и дерзких детей,
обожающих кровь на зеркальных поверхностях лезвий,
что убили друг дружку,
а как оказалось – себя.
Говорят, на места преступления тянет вернуться.
Значит, где-то на грани пронзительного ноября
нам назначена встреча и шанс под судьбу не прогнуться;
убедиться, что «взрослость» всё так же – всегда – не про нас;
что всё так же мы носим в карманах опасные бритвы;
кофе пьём с тёмным ромом и в самый отчаянный час
нам всё так же стихи заменяют любые молитвы;
ещё раз посмотреть без кокетства друг другу в глаза
и губу закусить, не найдя в них своих отражений.
Там, где между лопаток набита была стрекоза,
руны шрамов бледнеют – заклятие перерожденья –
это лучше не видеть, но, пальцами мягко скользя
от затылка нагого вниз, чувствовать остро –
до дрожи –
и твердить себе мысленно:
«Стой, полоумный! Нельзя!»
И срываться, теряя контроль, от небрежного:
– Можно.
Да, сомнительный шанс.
Так что я в безответную ночь –
по бескрылому праву шута
и фантомного друга –
повторяю порой:
– Как ни любим мы бегать по кругу,
но ни мне,
ни тебе,
возвращенье
не может
помочь.
