Давай, ну давай же! Я ж тебя родила,
текст мой,
я тебя выносила, вытошнила осколками,
я тебя так хотела пестовать и одевать
в детство,
да не в ношеное, арбенино или (чур!) ессоево,
не в лигеварово даже: любое – твоё. Носи
и беги играть с другими детьми – читателями.
Для тебя нараспашку страница – живи, не ссы,
там полюбят тебя! Обязательно.
Обязательно...
Но нет, я не мать, хоть дети мои на полке
жмурятся, если нечаянно взять и открыть их.
Я не мать, пусть делюсь каждым днём на дольки,
а сестрёнка – младшая – когда говорит «родители»,
меня подразумевает в том числе;
как неловка
и ценна мне этакая её близость.
Я не матерью, а, наверное, отчимом
и золовкой
предусмотрена в космических эпикризах.
Ведь куда ни глянь: за четвёрку – глаза в пол,
за мечту – за которой гнаться-то, подскажите?
Бог, как больной ублюдок, девочку в лес завёл
и ушёл, не оставив инструкций, как жить в нём.
Неуместна: ни рыба, ни дочь – половинка дочери.
Ровно на одного меньше тех, кто меня так звал.
Недостающих частиц, невживлённых почерков
чемодан, наверное, в Пулково опоздал.
Давай, ну давай не я – так хоть ты, текст мой,
будешь цельным, красивым, без выемок, без заплат!..
НОВОСТИ КУЛЬТУРЫ:
«Сегодня в Сети опять потерялся стишок. Неизвестный.
И ни один читатель не хочет с ним поиграть».
