Полежаев Сергей

Забытый домик лесника
Наполни светом и любовью.
К простому ветхому зимовью
Пройди сквозь дебри тростника.

Наши реки молочные скисли давно
На границе зимы с листопадом.
И плывёт по волнам нефтяное пятно
Мимо сёл и вишнёвого сада.

Эта муха огромная громко жужжит.
Надоедлива, как продавец пылесосов,
Изворотлива, как футболисты «Анжи»,
Ненасытна, как дочь из семьи кровососов.

Стоугольник Стокгольма.
Строгий, острый, скалистый.
И сыта, и довольна
Порционная группа туристов:

Башни – стопка карандашей.
Шпили – кисти для акварелей.
Таллинн прочно хранит в душе
Город эстов и старый Ревель.

Весь храм в лесах. До старой колокольни
Готов к побелке, словно на парад.
И три таджика сказочно довольны:
Их радуют природа и подряд,

Одиноко я вскрикну во сне.
И проснусь, и уйду, и уеду.
Н.Рубцов
Что ж ты? Что ж ты, ночь, для снов забава,

Я объявил зиме бойкот!
Но снег летит, уже не тая,
И холод за душу берёт.
Ночь, как пушистый белый кот,

Если в Питере пить да петь,
То в Твери вниз по Волге плыть,
Поездам дольше вслед смотреть,
Усмиряя к поездкам прыть,

В тихом и туманном захолустье,
Некогда геройском и большом,
Я искал исток, но только устье,
Устье обмелевшее нашел

***
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,