Олег Гришин

Как первый лёд крадётся вдоль Невы,
Вплетается в предплечья мостовых,
Закаменело щурится на свет.
А нас там нет, а нас с тобою нет.

Несчастной розы краденая кровь -
Ах, как остановиться тяжело.
Себя, прошу, скорее приготовь.
Мы - просто тень улыбки, но не зло.

Глубина его ада равна его свету в душе:
В нём звучаний движений разломанный в линии круг.
Глубина его света из зрителей вылепит жертв,
Просто с яркостью молний застигнув природный испуг.

В кармане у неба звёзды,
Ириски, пятак и крошки.
И, вроде, всё так серьёзно,
Что можно не стать хорошим.

В переломах души вырастает какая-то зелень:
То ли это цветы, то ли травы и даже лишай.
В переломах души этот мир до конца не измерен,
Он, возможно, вообще переходит осмысленный край.

А человек ушёл, захлопнул дверь,
Сдал тело, откричал и отмолился.
Так человек скончался на Земле.
Буддисты верят - заново родился,

Эльфы домóвых крыш -
Странные существа
С ними всегда паришь,
И не нужны слова

Идёт по улицам Бессмертный полк,
К нам смотрят дедушки со старых фотографий,
Их как волнами на руках несёт:
Где сын, где внук, где дочь. Без эпитафий,

Я закаты черпал из солдатских дырявых сапог,
Из отрытых в проплешинах леса заржавленных касок.
Убегал, уходил, словно плакать ещё не готов,
Но готов возлюбить всех, погибших взаимно-напрасно.

Даже крапива прекрасна,
Цепким бубновым валетом.
Даже в крапиве есть праздник
Прихотей долгого лета,

В будке обходчика - форменный жар,
Пустыня от калорифера.
Пьём обжигающий липовый взвар,
И липнут ворсинки свитера.

Вероника растила волосы.
Были в жизни светлые полосы,
Были в жизни тёмные полосы,
Но Вероника растила волосы