Анна Ошарина

Они говорят: мол беда с ним, не жизнь - тюрьма
Твой крест, твоя доля, ещё один шах и мат...
он падок на кровь. Он дырявит тебе карман
не стоит держаться за воздух... и он не стоит

В коридорах намоленных возле реанимации
не смогу... я не выдержу! Я не хочу прощаться.
то ли падаю, то ли земля вращается:
«очевидная недостаточность сатурации».

Соврать - не поле перейти,
соврёшь - не трусь!
что разошлись у нас пути -
обидно, пусть...

"Милая, это не больно" -
да хватит силы ли?
Тело, как глину
ласкали,

Мысли на паузу. Молния бьет в ребро
тускло мерцает лампа в седьмом вагоне
я выбираю дальнюю из дорог
на протяжении жизни односторонней.

Жанна молится.
С неба неделю течет вода
по булыжникам
серой площади Вье-Марше.

«Будь на связи!» - сказал мне, и вышел вон
дверь не хлопнула, только шепнула: «жду»...
карты глупо твердили: влюблён, влюблён!
где таких поискать ещё верных дур?!

В твоей комнате, Кристофер, окна глядят на запад.
Я от пыли, наверное, стар становлюсь и сед.
Твоя мама мне ниткой суровой зашила лапы.
Я не чувствую боли множество плюшевых лет.

Элли стирает в белом корыте прОстыни,
лопая в воздухе мыльные пузыри.
Дом обветшал, крыша пошла коростой
и протекает в бурю - да нечем крыть.

(...всем, для кого ВСД не просто набор букв)
Жить с четверга до вторника
без ненавистных сред
полуживым затворником, не приносящим вред.

Не беспокойся. Замерших нервов ком-
пас-порт, наушники, кофе, рейс-эконом...
память забудется кратким тревожным сном
ночь растекается в воздухе ледяном.

Шли туманы ранние, осенние,
Увязал в болоте хмурый лес.
Наш отряд с особым донесением
С огневой спешил наперерез.

Вите семнадцать. Он к суициду склонен.
С жизнью не сводит счеты - пока ничья.
Девять квадратных метров
и подоконник

Айседора ведёт авто,
ветер следом несет кумач
то ли шлейфом, то ли фатой.
Айседоре enough, toо much

Мария Петровна не носит платки и галстуки,
с недалеких времен опасается цвета красного.
Носит нарукавники «по-бухгалтерски»,
на собраниях держится мнения единогласного.