«И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч» .
(«Откровение» Иоанна Богослова, глав...
Щербатое крыльцо, обветренные камни
Найдёт привычный гость обугленных руин, –
Задумчивый скрипач с бесплотными руками...
У двери мнётся дождь, – и я зачем-то с ним.
Август. В подпалинах сосен
Белкой по кромке зари
Скачет проворная осень,
Сухо звенят купыри,
Забудь, что кто-то помнит о тебе:
Сгорят мосты людских воспоминаний.
Закат у горизонта на горбе
Не видит нас, а тех ещё не знает,
0:03
Серый полдень/Когда умирает память
Память – понятие относительное: по меркам человеческой жизни, я помню слишком много, а по меркам Вечности – почти ничего. Там, где я нахожусь, первое уже не актуально. О втором рассказывать трудно ...
Вложи слова в бутон дрожащих губ,
И пусть они достанутся молчанью...
Ворчит, как дед, на кухне старый чайник,
Дробится дождь во чреве медных труб.
День, заштопанный заведомо невыполнимыми планами, стремительно разошёлся по швам, обнажая багряное нутро горизонта. Солнце рухнуло в мягкие тучи, чтобы не отлежать бока на стыке времён, а тонкий месяц устроился на соседней крыше. Звёзды тоже куда-...
Зачатый от камня, бетонный гигант-мегаполис
Подмял под себя истощённое тело планеты,
На горле затянут надёжный асфальтовый пояс
Пропитанных смогом плодов долгожданной победы.
Лето в зените. Волшебным драконьим огнём
В золото смол переплавлена платина сосен.
Масляный луг, запечённый в тумане живьём,
Впутан в подлесок песочными лентами просек.
Мутный глаз необитаемого дома
Залеплен деревянным пластырем
Крест-накрест, но прошлое
Не поддаётся
Город зарос туманом, пропах дождём,
Намертво впаян в осень который год,
Кажется, даже время ушло под лёд,
И, - не пробить железом, не сжечь огнём.
Миллиардами гроз, разъярённым драконом вулкана
Воскресает Земля, выжигая дыханием травы.
Оглушает Луну нарастающий рёв урагана,
Изгибается ночь огнедышащим ящером лавы.