Владимир Луговской

Ночь пройдет, и станет ясно вдруг:
Не нуждаюсь я в чужой заботе

Полечу куда-нибудь на юг

Давно это было…
Разъезд пограничный в далеком Шираме, —
Бойцов было трое, врагов было двадцать, —
Погнался в пустыню за басмачами

В Госторге, у горящего костра,
Мы проводили мирно вечера
Мы собирали новостей улов
И поглощали бесконечный плов

Тревожен был грозовых туч крутой изгиб
Над нами плыл в седых огнях аул Гуниб
И были залиты туманной пеленой
Кегерские высоты под луной

В Госторге, у горящего костра,
Мы проводили мирно вечера

Мы собирали новостей улов

_Николаю Тихонову
Давно это было…
Разъезд пограничный в далеком Шираме,—
Бойцов было трое, врагов было двадцать,—

Катера уходят в море

Дождь
Прибой

В час предутренний видишь всю жизнь позади,
Шелест, шум, голоса окружают тебя,
И забытая страсть колыхнулась в груди,
И летят журавли, в поднебесье трубя

Над необъятной Русью
С озерами на дне
Загоготали гуси
В зеленой вышине

Дым папиросный качнулся,
замер и загустел

Частокол чужеземных винтовок

Три дня сижу я на Алайском рынке,
На каменной приступочке у двери
В какую-то холодную артель

Ты осторожно закуталась сном,
А мне неуютно и муторно как-то:
Я знаю, что в Пулкове астроном
Вращает могучий, безмолвный рефрактор,