Константинос Кавафис

Звучат шаги, уже спешит прохожий первый;
торговец первый жизнерадостно кричит;
и первый звук при открыванье первых окон
и первой двери — эту оду нам

Страхом охвачены и подозреньем,
ум возбужден, и тревога сквозит во взоре,
строим столь отчаянно спасительные планы мы
во избежанье неминуемой

Веками не видели в Дельфах богаче даров и щедрей,
чем эти дары Птолемеев, двух братьев, двух властных царей,
соперников с колыбели
И все ж призадумались в храме:

Я всей душой люблю свой труд, в терпенье мне не отказать
Но этот день меня извел медлительностью сочиненья
Он мне испортил настроенье
И все мрачнее освещенье,

Один однообразный день сменяет
другой, такой же скучный и однообразный,
все то же нас сегодня ожидает —
вчерашняя тоска и несуразность

Ужасный Сфинкс набросился внезапно,
оскалив зубы, выпустивши когти,
собрав в бросок всю жизненную силу
И наземь пал Эдип, не сдержав напора,

На тех, кто, умерев, до тридцати не дожили
и похоронены в роскошном мавзолее, —
на них, на их прекрасные тела
ушедшие желанья не похожи ли,

О том, во что мы верим, Юлиан
сказал бездумно: «Прочитал, познал
и не признал», — всем на смех воображая,
что этим «не признал» мы уничтожены

Среди таверны, суеты ее и крика,
склонившись над столом, сидит старик — он —
один — газета перед ним и больше — никого
Унижен жалкой старостью, он думает, как мало

Честь вечная и память тем, кто в буднях жизни
воздвиг и охраняет Фермопилы,
кто, долга никогда не забывая,
во всех своих поступках справедлив,

В этих комнатах темных, где мне суждено
тяжкие дни влачить, я ищу хоть одно
окно, во мраке кружа
Если б мог отворить я

Когда внезапно в час глубокой ночи
услышишь за окном оркестр незримый
(божественную музыку и голоса) —
судьбу, которая к тебе переменилась,