И остовы погибших кораблей
К нам тянут костяные мачты-руки,
Зачахшие от сырости и скуки,
Нас тянут вниз всё жёстче и грубей.
Забытых, полусгнивших водных птиц
Я вижу сквозь обломки, ил и волны.
Их капитаны, строги и безмолвны,
Сжигают взглядом сотен мёртвых лиц.
Под маской безмятежной мудреца
Я весь дрожу, обманутый жестоко,
И стыну пред бушующим потоком
В обличии живого мертвеца.
На море ей поют под крепкий ром,
На суше посвящаются стихи ей -
С красивой и безжалостной стихией
Матросы обретают тихий дом.
Мне чудятся хвосты певиц-сирен,
И око старика Левиафана.
Недремлящее сердце океана
Ресницами зари хватает в плен;
Целует ночь в стеклянные глаза,
И кружит, кружит в таинстве сакральном,
Мне воют мачты в отзвуке прощальном,
На палубе беснуется гроза...
А я стою стеной, пока вода
Обгладывает кости нашей рубки.
Держа во рту скелет погасшей трубки,
Невидяще ныряю я туда,
Где города, почившие навек,
Глядят в меня прогнившими глазами
С застывшими солёными слезами,
Мешая морем их бессрочный бег...
Девятый вал, смыкаясь надо мной,
Безвременно ликует в вязи ила.
Я капитан - и в этом моя сила -
Мне дно не страшно. Я тону домой.
