Зима. Иерусалим. Воспоминание.

Здесь нет зимы в привычном глазу представлении,

когда белым-бело и пёс в избыточном смятении

под крышей, ему чуждой, ищет дом,

чтоб шкуру отогреть скорее, не обращая своего внимания

на брошенных судьбой котов, вкушающих свой хлеб изгнания,

торопится скорей прижать к теплу мятежный дух хвостом.

Здесь все иначе: холод пальцев,

застывших в дождь, сродни скитальцам -

тем каплям, что не стали снегом,

почти таким, как в пору вьюги,

с той разницей, что человеку,

скрывать присуще в чем-то руки.

Здесь - все не так. Ведь даже с тенью бой

выигрывает тот, кто терпит зной

и знает, вечность - это лето.

С тоской смотря и ожидая чуда,

Храм видит под ногами блюдо,

расплавлен в нем песок и это

в какой-то мере сродни с тем,

что скрыл в себе чудной Эдем.

Теперь весна. Исчезли лужи

и кипарис, забыв про зиму,

вообразил, что помнит стужу,

кивая головой в низины.