Как-то вечером синьор Веруччи возвращался с работы домой.
Он был служащим и работал, если не ошибаюсь, на почте.
Впрочем, он мог быть и зубным врачом и инженером… Мы можем представить его себе кем угодно.
Можем представить его себе с усами?
И с бородой?
Прекрасно, значит, с усами и бородой.
Попробуем вообразить теперь, как он одет, какая у него походка, как он говорит.
Сейчас он что-то говорит про себя.
Послушаем его тихонько.
– Домой, домой, наконец-то!…
Дом родной, приют счастливый, скромный, тихий, дорогой…» Не могу больше!
Так устал!
Целый день спешка, кругом столько народу, на улице толпа, сплошной поток машин… Сейчас приду, закрою дверь, дамы и господа, и – привет вам всем!
Только я вас и видел!
Переступлю порог своего дома, и весь мир останется там, за дверями… Хоть это я еще могу сделать… Вот так!
Вот я наконец-то и один… Какая красота… И прежде всего – прочь этот галстук!… Теперь сбросим ботинки… Включим телевизор… И наконец сядем в кресло, положим ноги на скамеечку, возьмем сигарету… Ну вот, теперь мне хорошо!
И самое главное – я наконец один!
Я… А вы кто такая?
Откуда вы тут взялись?
Синьору Веруччи мило улыбалась прехорошенькая синьорина.
Мгновение назад ее еще не было в комнате, а теперь она сидела напротив него на диване и, улыбаясь, поправляла свои бусы.
– Не узнаёте?
Я же диктор телевидения.
Вы включили свой телевизор, и вот я здесь.
Сейчас сообщу вам последние известия…
Синьор Веруччи возмутился:
– Имейте совесть!
Вы же не на экране телевизора, как должно было бы быть, а в моем доме и сидите на моем диване…
– А какая, скажите вы мне, разница?
Ведь когда я на экране телевизора, я все равно в вашем доме и все равно разговариваю с вами…
– Но как вы сюда попали?
Я даже не заметил… Вы что же, вошли тайком от меня?
– Ну не стоит ломать над этим голову… Так вас интересуют последние известия или нет?
Синьор Веруччи смирился:
– Это, конечно, не совсем убедительно… Впрочем, как хотите…
Хорошенькая синьорина прочистила голос и начала:
– Итак:
По всей Англии продолжаются поиски опасного бандита, сбежавшего из тюрьмы
Ридинг“.
Комиссар полиции заявил, что, по его мнению, бандит скрывается в лесу…»
Тут синьор Веруччи услышал голос, который доносился не с экрана телевизора и не от дикторши, а откуда-то из-за его собственной спины.
Голос произнес:
– Чепуха!
– А это кто еще? – подскочил синьор Веруччи.
– Да ведь это же бандит! – воскликнула дикторша, не двигаясь, однако, с места. – Смотрите, он прячется за вашим креслом.
– Чепуха! – повторил голос. – Так я вам и скажу, где прячусь…
Синьор Веруччи вскочил, посмотрел в сторону, откуда доносился голос, и вскипел:
– Да как вы смеете!
И к тому же вооружен!!
Бандит у меня в доме!
С ума сойти!
– Но вы сами меня пригласили! – ответил бандит, выходя из своего укрытия.
– Я?
Неплохо придумано!
Чтобы я да стал приглашать бандита к себе в гости выпить рюмочку…
– Кстати, я не откажусь.
– От чего?
– От рюмочки.
– Да вы не просто бандит!
Вы к тому же еще и наглец!
Во-первых, я заявляю вам, что знать вас не знаю!
Во-вторых, вы находитесь тут вопреки моему желанию!
Вы, синьорина, свидетель.
– Нет, синьор Веруччи, – ответила дикторша, – я не могу быть свидетелем, как бы вам этого ни хотелось.
Вы ведь сами включили телевизор…
– Ах, выходит и бандит…
– Да, разумеется, и он попал в ваш дом из телевизора, как и я.
– Короче, – сказал бандит, – вы угостите меня рюмочкой вина или нет?
– Пожалуйста, – ответил синьор Веруччи, – проходите, садитесь, располагайтесь, как у себя дома!
Теперь мне уже ясно, что я тут никто.
Это мой дом, но я здесь не хозяин.
Дверь закрыта, окна тоже, но люди свободно входят сюда и делают здесь, что хотят…
– Как вы, однако, тянете с этой рюмкой, – заметил бандит.
– Ну, а мне продолжать новости? – спросила дикторша.
И синьор Веруччи ответил:
– А почему бы и нет?
Мне даже интересно, чем закончится эта история.
И синьорина бесстрастным дикторским голосом стала читать:
–
Генерал Боло, комадующий семантическими войсками, заявил, что вновь начнет военные действия против республики Планавии и что война окончится не раньше Нового года».
– Это не совсем верно, – прервал ее какой-то голос, и дверь платяного шкафа с силой распахнулась.
Синьор Веруччи вздрогнул:
– Что?
Ах, да, понял… Генерал Боло, не так ли?
А что вы делали в моем шкафу?
– Вряд ли это заинтересует вас, – спокойно ответил генерал.
– И все же я бы хотел знать, – твердо продолжал синьор Веруччи. – Что вы там делали?
Бомбы?… Бомбы в моем шкафу… В моей квартире!
Но какое я имею отношение к вашей войне, хотел бы я знать?!
– Мое дело, дорогой синьор, – произнес генерал Боло, – командовать семантическими войсками и захватывать территорию Планавии, а не отвечать на ваши вопросы.
Я пришел сказать синьорине, что мое заявление было передано неверно.
Я выразился иначе!
Я сказал так:
Война окончится до Нового года, потому что я уничтожу всех планавийцев, всех до одного, сотру с лица земли их города, превращу их страну в пустыню!»
Тут в разговор пожелал вмешаться бандит:
– Нет, вы только послушайте его!
Какое рвение!
Какие планы!
А за мной, жалким воришкой, гоняются по всей Англии.
Хотел бы я все-таки знать, кто же из нас двоих настоящий бандит?…
– А я, – закричал синьор Веруччи, – хотел бы знать, когда вы все уберетесь отсюда?
А вы, милая синьорина, и вы, синьор бандит, и вы, синьор генерал!… Это мой дом, и я хочу остаться в нем один!
Что вы делаете и что болтаете, меня совершенно не интересует.
Но я найду на вас управу и выпровожу вас всех вон!
Я вызову полицию и обвиню вас в том, что вы ворвались в мой дом.
Вот так!
Я позову и карабинеров, и регулировщиков уличного движения, и пожарных… Всех позову!
Я хочу наконец понять, хозяин я в своем доме или нет… Я хочу наконец…
Но, по мере того как диктор телевидения продолжала читать последние известия, квартира синьора Веруччи, который намеревался спокойно отдохнуть, заполнялась самыми различными людьми.
Тут оказались какие-то изнуренные от голода люди, замученные муштрой солдаты, выступающие с речами политические деятели, застрявшие в дорожной «пробке» автомобилисты, тренирующиеся спортсмены, бастующие рабочие и даже пилот, которому предстояло сбрасывать бомбы… Разноголосая речь, крики, шум, гвалт, пение и ругань на всех языках мира смешивались с ревом моторов, взрывами бомб и грохотом танков.
– Хватит! – закричал синьор Веруччи. – Это предательство!
Насилие!
Хватит!
Хватит!
Первый конец
Внезапно раздался громкий звонок в дверь.
– Кто там?
– Откройте!
О, слава богу, это были карабинеры.
Их вызвал сосед, обеспокоенный сильным шумом и взрывами в квартире синьора Веруччи.
– Ни с места!
Руки вверх!
Предъявите документы!
– Спасибо! – вздохнул синьор Веруччи, опускаясь на свой любимый диван. – Спасибо!
Уведите их всех!
Я никого не хочу видеть!
Это все подозрительные люди.
– И синьорина?
– И она тоже!
Она не_ имела никакого права приводить ко мне в дом всю эту свору.
– Согласен, синьор Веруччи, – сказал сержант карабинеров, – вы имеете полное право на свою личную жизнь.
Я всех отправлю в тюрьму.
Хотите, я приготовлю вам кофе?
– Спасибо.
Я сам.
Только без кофеина.
Иначе не усну.
Второй конец
Вдруг… синьор Веруччи умолк.
У него мелькнула одна очень неплохая мысль.
Улыбаясь всем, кто с любопытством поглядывал на него, он тихонько приблизился к телевизору, и, убедившись, что никто не сумеет помешать ему, неожиданно резким движением выключил его.
Первой исчезла дикторша.
За нею один за другим пропали бандит и генерал, певцы и атлеты, армии и народы.
Как просто, не правда ли?
Достаточно выключить телевизор, и мир тут же исчезнет, останется за пределами нашего дома, вернет нам покой…
Оставшись победителем на поле боя, синьор Веруччи улыбнулся сам себе и закурил трубку.
Третий конец
Вдруг… синьор Веруччи замолчал.
Он понял?
Да, он понял.
Что?
Что недостаточно закрыть двери, чтобы отключиться от мира, от людей, от их горестей и проблем.
Что никто не сможет радоваться жизни, зная – а для этого достаточно включить телевизор, – что есть еще люди, которым плохо, которые страдают и умирают, далеко или близко, но на одной с нами Земле, а она у нас у всех одна, она – наш общий дом
