Я видел Бога—и ослеп.
Он всё смеялся надо мною,
Намазывая чёрный хлеб
Горящей звёздною икрою.
Он хохотал, набивши рот,
А я лица его не видел:
Не видел, как он ест и пьёт
И отражается в эгиде.
Слезами заливаясь, ржал
И зал гремел животным воем;
Как будто рой осиных жал
В ушах взрывался разнобоем,
И я под смех подставил спину,
Уставши ждать его руки:
Уж лучше в ад забвенный сгинуть,
Крестовым гимнам вопреки.
Плевать: без Бога, скрыто веко,
И взгляда пелена сизá;
Глаза не красят человека,
Напротив—человек глаза!
