Грааль

Я все же выстоял, не сдался, не погиб,

сильнее сделало меня, что не сгубило…

Тогда в меня метнула радуги изгиб

моей судьбой с рожденья правившая сила.

Меня, как пешку, ветер сшиб и повалил,

играя мною, словно фантиком измятым…

Но за подол его я крепко ухватил

и он прирос к моим сединам и заплатам.

Направил ветер я на лопасти свои,

я паруса свои наполнил и знамена,

но продолжал молиться небу о любви,

хоть небо было ближе девушки влюбленной.

Его ответ на все молитвы был таким,

какого вытерпеть не мог мой панцирь звонкий —

разбиты были все доспехи, как тиски

зловредных чар на заколдованном ребенке.

На дно колодца заглянула тишина,

медовый дух поднялся над полынным полем…

И мне открылась та искомая страна,

что опечатана была смешным паролем:

она внутри была всегда, всему была

во мне началом и таинственной омегой,

пока я сотни раз сжигал себя дотла

надеясь в рай попасть с попутною телегой.

Весь мир — дремал внутри меня, совсем как кот,

свернувшись где-то за грудиной в теплый узел,

пока я бился, как заправский Дон Кихот,

служа всей верой и неправдой глупой музе.

В темнице сердца распустился тот цветок,

который знал, что я за всех теперь в ответе,

не потому что приручить свой ветер смог,

а потому что жизнь другая — мне не светит.

Есть у меня один лишь этот долгий миг

за шаг до пропасти, в которой все исчезнем.

Смерть разорит мой виноградник и тайник,

но противленье ей не будет бесполезным,

как бесполезны быть не могут колесо,

седло и парус, меч и мельничная лопасть:

мне есть, что сбросить, как балласт, когда в лицо

мое заглянет ослепительная пропасть.