Такое молчаливое и сонное,
Под песни кленов тихо дремлющее,
Лишь звоном колокольным оглашенное,
Ему как музыке прозрачной внемлющее.
Таинственное кладбище старинное,
Где жизнь и смерть рука в руке
Сплетаются в соцветие единое,
И расцветают на резном венке.
На вековых надгробьях ангелов фигуры
Печальны, но прекрасны и светлы,
Христа же лики скорбны и понуры,
Крылатых мальчиков объятия милы.
Тех, кто оплакивал когда-то здесь умерших,
Давно самих уж нет. Не медлит мира ось -
Годов, чины и имена истерших,
Две сотни с лишним мигом пронеслось.
Кто под землей? Кем они были?
Их призраки блуждают вечерами -
Мечтали? Ненавидели? Любили? -
Навечно скрыто то Введенскоми горами.
Гробницы мрачные исписаны мольбами, -
Помогут ли с просящим с воплощеньем?
А, может, склепы эфемерными устами
Над бренною тщетой смеются с удивленьем?
В их немоте есть неразгаданная тайна,
Они следят - а вдруг кто забредет,
Найдет могилу нужную случайно,
В поземный город прячущую вход.
Где толпыы духов бродят по тоннелям,
Легки и невесомы, как эфир,
Там по традиции давнишней раз в неделю,
Проводится умерших бал, а после пир.
Крова-красное вино рекою льется,
И слышен смех покойников негромкий,
Что эхом непонятным раздается,
Тревожащим вечерние потемки.
А к окончанью праздненства игриво, виртуозно,
Так, что от зависти беснуется сам черт,
Мелодий сонм, летящий грациозно,
На флейте исполняет сам Лефорт.
