·
4 мин
Слушать

Чувство дома

Чувство дома - семья, длинные стихи, поэзия, о жизни, история

Когда на нас спускают всех собак,

взыскуя покаяния и плача,

и наизнанку, словно абырвалг,

историю страны моей иначат,

шельмуют нас с оттягом и с посолом,

я думаю о маме и отце:

станочный папин вспоминаю цех

и мамины призаводские школы.


Они детьми увидели войну:

бомбёжки, холод, голод, страх. И фрицы.

Они ту пору до сих пор клянут,

какое там — простить и примириться…

И мама помнит бабушку в слезах,

когда вернулся дед-связист из Праги

со старшим сыном. Папа помнит, как

другую бабушку спасли в крутом овраге,

когда вели в германский эшелон,

как дом горел, как выжгли всю деревню.

Их призывают немцам бить поклон?

Страна моя, откуда эти бредни?


Бить будут нас! Да, будут. В гриву, в хвост.

Смотри на них. Вот Виктор, вот Мария.

Война их наградила в полный рост:

ему — туберкулёз, ей — малярия,

но радовались солнечной поре,

когда страну отвоевали деды.

Отец студентом на Сапун-горе

встречал десятилетие Победы.

В вечерней школе мама аттестат

парням из заводских цехов вручала.

Букет на выпускной великоват —

не обхватить и в две руки. Начало

семейной жизни согревало их:

пусть общежитие, построят дом — и двушка.

Всего-то скарба было на двоих:

два чемодана, чайник и подушка.

Живи, работай! Что за времена:

растить детей и персики для внучки,

идти домой не с пузырём вина,

а с новой книгой каждую получку.

И не его, и не её вина,

что в одночасье рухнула страна,

когда не о труде, а о деньгах

людей вокруг призвали думать резко,

и сразу стал первейший олигарх

последний из директоров советских.


Давно не слышно заводских гудков,

и корабельный винт не пенит воду,

и лишь тяжёлый мат крановщиков

витает над разграбленным заводом.

Наследье разом обратилось в прах,

тут выжить бы, да как? Да хоть убейся.

Коллеги умирали в отпусках

бессрочных — лишь бы капал стаж для пенсий.

А тот, кто выжил, молча в трюмы лез,

жёг лёгкие волокнами асбеста

на сухогрузах греческих: в ЕС

таким судам не находилось места.

Их тени всё стоят у проходной.

Родители мои пока со мной.


Не дай Господь мне снова испытать

те дни, когда очнёшься вдруг со стоном:

в чужой стране твои отец и мать,

и родина отрезана кордоном.


Я содрогаюсь, думая о маме:

ей правда повезло с учениками:

они её медсёстры и врачи — 

все те, кому теперь её лечить,

но ни кровинки на её лице.

Я беспокоюсь о своём отце:

о каждом миокардовом рубце

за каждый с мясом вырванный станок,

за каждый цех, причал, за каждый док.

Когда на части разрывают псы,

страна моя — и на тебе рубцы.


Когда мои пошли голосовать

на референдум вежливого марта,

отец отрезал: нет пути обратно.

Да хоть солому есть, сказала мать. 

Мне кажется, ты всё ещё больна,

очнувшись ото сна, моя страна.

А вдруг наш дух пока ещё не смог

воспрянуть после стольких испытаний?

Так сублейкоз съедает костный мозг

фиброзной, ни на что не годной тканью,

и организм убьёт любой пустяк.

А тут ещё и спляшут на костях.


Нам никогда спокойно не дадут

мечтать о мире, где в почёте труд,

растить сады, чтоб по весне цвели,

учить детей и строить корабли.

Наш дом и так был взорван и расколот.

Нас будут бить наотмашь и под дых,

нас будут бить за парус и за штык,

за якорь и за крест, за серп и молот.


Мы застим небо, как ни назови

страну, простёртую на пару континентов.

Мы столько раз всходили на крови.

Мы знаем боль последнего момента,

когда, казалось, вдребезги и вдрызг,

и сразу пот и слёзы, дым и порох.

Нас будут бить в любой удобный миг:

как бьют в Донбассе, бьют — в домах и школах.


За дедов, за отцов и матерей,

за всё, что есть, за раны и мозоли,

нас бьют за веком век — пойми скорей:

нас будут бить, пока мы им позволим.

Нас будут бить по самому больному,

и нам нельзя утратить чувство дома.

0
0
823
Подарок

Ольга Старушко

Писец текстов
Комментарии
Вам нужно войти , чтобы оставить комментарий
Сегодня читают
Ryfma
Ryfma - это социальная сеть для публикации книг, стихов и прозы, для общения писателей и читателей. Публикуй стихи и прозу бесплатно.