Одиссей

Кто прозябал во впадинах бездонных,

кто путался в сетях дорог и тропок,

переплывал заливы и затоны

и сильно поседел от нервотрепок,

кто развивал несчастия как тему,

чтобы потом, эстетов теша стадо,

плешивый эпик втиснул их в поэму,

меня поймет. А больше мне не надо.

Пусть в свой учебник впишет Каллиопа

все это как сюжет для стольных здравиц.

«Он был в Аду! Он победил циклопа!

Да что циклоп — ушел от двух красавиц!»

Семнадцать лет сражений, блуда, бреда.

Над головой не гений — ворон вьется.

Напрасно я послушал Паламеда.

Но кто же знал, что все так обернется?

Не знали люди, боги — не сказали.

(К последним я претензий не имею.)

К чертям вопросы! Выйду на вокзале,

найду почтамт и позвоню Эвмею.

Будь трижды бог, но с воплем «не завишу!»

не позабудешь дом, как ни старайся.

Вот наберу пять цифер и услышу:

«Ты нужен здесь, скорее возвращайся.

Омой стопы от многолетней пыли.

Сын без отца? Но в том твоя вина ли?

Чего ж ты плачешь? Боги позабыли?

Зато родные люди вспоминали!»

Я уезжал весною, нынче — осень.

Одним воспоминаньем память грею…

Скажите Пенелопе: завтра… в восемь…

Пусть приготовит ложе Одиссею.

март 1995