В свои полные, вроде бы зрелые двадцать один
Все такой же мальчишка - шестнадцатилетний кретин.
Сотни раз уже падавший, и разбивавший свой лоб,
Всем глаголющий ханжески истины, клал я их в гроб,
Заколачивал выпивкой, дымом, мне дарящим рак.
Не слепой ведь, но все же я мимо смотрящий дурак.
И не раз разбивали очки мне из розовых линз,
Сколько раз я по краю ходил, и ломался карниз
Колокольни моей, и я падал в объятья руин,
Понимая в них, что не по ГОСТу фундамент доктрин.
Постоянно косил за плечо, ожидая, что свет
Среди спин мне покажет лицо, и плевал на совет
Отпустить уходящих, не дать развернуться тропе,
Всякий раз так в заплечье терял я идущих ко мне.
Не глухой, но не слышащий, что же толкует мне мать.
И все знающий, встать не успев, начал жизнь я ломать.
"Разберись, поищи, не спеши." - все твердил мне отец.
Шел ко дну я, ныряя в глубины людей. Вот глупец...
Я ушедший из дома, менявший, терявший свой дом.
Позвонить бы хотел... Оправдаюсь, и все на потом.
Думал вырос, и в зиму без шапки, открытая грудь,
А все так же болею, но только уж некому "пнуть".
Наступивши на грабли, на мятый, затертый рукав
Свои сопли собрав, возвращаюсь я с горьким: "не прав"...
И вот...в полные, вроде бы зрелые двадцать один
Я раскаиваюсь между строчек своих писанин.
