Он просыпается. Затёкшею рукой
Откинув белый саван одеяла,
Спускает ноги. Но ночной покой
Не отпускает. И, во что бы то не стало,
Пытается держать его в себе,
Не дать привстать, не дать начать сначала
То, что ему написано в судьбе
И чем она его уже достала.
Но он встаёт. Закрытые глаза
Ещё на веках, как на выцветшем экране,
Зрачки расширив, смотрят сцены сна,
Их выбирая, словно шарик в барабане.
Он чистит зубы. Да, не открывая век.
Считает отведённых три минуты.
Ещё машина, а не человек,
Ему ещё не хочется цикуты.
И в голове играет тишина
С обычной болью в прятки и гляделки,
Так хорошо, что жалюзи окна
Замкнуты плотно, как в двенадцать обе стрелки.
Покажется, что кто-то позвонил.
Но телефон так чёрен и безмолвен.
Он вспоминает из последних сил,
Чем был вчера так глубоко расстроен.
Вот этим самым. Не было звонка.
Уже три дня она не отвечает.
И терпнет левая, ударная рука,
Когда он трубку в кулаке сжимает.
