На пороге ночи

У тропки вечерней сиренево-серный

И серо-лиловый оттенок.

И, словно орех, который, созрев,

Отходит от собственных стенок,

Отходит луна от небес волокна,

От облачного потока,

И к легкому своду уходит она

Отколото, одиноко…

Деревьев цыганские тени кудрями дорогу метут…

Вдали, в запустенье, дымится и светится пруд,

Как жар, потухающий в трубке цыгана,

Мечтательно замерший наполовину,

Попав под рукав, под сырую овчину

Тумана…

Оттуда, из сырости грустной,

В лесок сухокудрый летит, кувыркаясь, сова:

Я слышу, я слышу крыла ее грузные,

О, эти порхающие жернова!

Летит она прозорливо и слепо, —

Движением тяжким и скорым, как шок.

Летит клочковато, летит нелепо,

Летит, как зашитая в серый мешок

С косыми прорезями для глаз…

Как пляска ладьи, где отшибло и руль и компас,

В воздухе свежем танец ее корявый…

Прочь, абсурдная,

Прочь!

… За черной, как пропасть, канавой

Стеклянно блистают кусты, как сосуды с целебным настоем, —

Это вступление в ночь…

Ночь.

Как столбики и как дуги,

Над теплым,

Над сиротливым простором

Стоят неподвижные звуки.