Убегал беспробудный рассвет под зеркальные пляски воды,
И в его загорелой тени умирала неузнанной мать.
Я искала ей ягоды глаз, нежность рук, аромат резеды,
Научившись все травы - в пучок, а все волосы в хвост собирать.
Паутину сплела изо лжи. Для других. Для нее - две косы.
Из седой бересты - туесок. Для закатных карминовых слез.
В каждой умершей матери - свет. И поэтому слепнут отцы,
Растеряв повзрослевших детей (из сачка диковатых стрекоз).
Так шипы оторвавшихся роз превращают в терновый венец,
Мягкотелую гофру разлук собирают в гербарий тоски.
По весне из родного гнезда сиротливый выходит птенец,
И букеты иссохшей травы в туесках непременно легки.
